Навстречу рассвету

Поскольку рассказ мой по возможности хронологический, то я не буду сейчас говорить о том, как познакомился с членами «Клуба трех сестер». Это было после. А в тот раз, покинув ресторан, я отправился в горисполком, чтобы, так сказать, из первых рук получить информацию о городе и чтобы обеспечить себе спокойную гостиничную жизнь. (Как ни странно, а даже на такой окраине устроиться в гостиницу из-за обилия приезжих было не просто.)

Вскоре с одним местным старожилом — работником горисполкома, согласившимся показать город, — мы шагали по улицам Благовещенска. Дорогой он рассказывал мне, что жителей здесь не меньше ста тридцати тысяч, что есть в городе сельскохозяйственный, педагогический, медицинский институты и тринадцать средних учебных заведений, что работают в Благовещенске крупные заводы — «Амурский металлист», «Амурэлектроприбор», фабрики — мебельная, швейная, кондитерская и прочие, что после спорта самое массовое увлечение горожан — художественная самодеятельность (в смотрах участвуют до пяти тысяч самодеятельных артистов), наконец, что есть в Благовещенске астрономическая широтная станция, каких на весь мир наберется не больше пяти или шести. В Советском Союзе таких станций две, вторая находится в узбекском городе Китабе. Занимаются они тем, что измеряют качание нашей планеты. Многие думают, что Земля крутится подобно раз и навсегда заведенному волчку. А она при этом еще и покачивается, смещая полюсы и доставляя немало хлопот астрономам, картографам и прочим соответствующим специалистам…

Затем мы вышли на известную мне площадь с памятником Владимиру Ильичу Ленину посредине, и мой гид, широко поведя рукой, сказал, что не так уж давно на это месте сваливали лее, доставляемый по реке. Теперь это центр города.

Потом мы очутились… в лесу. Это был не лес, а парк, но его размеры — 22 гектара — и густота создавали полное впечатление настоящего дальневосточного леса. Были тут сосны, осины, дубы, клены, липы, ивы, лиственницы, грецкий орех, яблони и дерево со странным названием «рязань». Наконец, увидели то, что искали, — черную березу. Рядом с известной белоствольной она выглядела золушкой, хотя не уступала ей толщиной и высотой. Черная кора, черная береста и черная в разрубе древесина. Говорят, берез на земле больше ста видов, а белая и черная как бы открывают и замыкают парад расцветок этой типичной представительницы северного полушария.

К нам подошел худощавый спортивного вида человек в синей тенниске и представился заместителем директора детского стадиона. Он показал рукой в сторону, и я увидел за деревьями высоки и забор. Словно торопясь куда-то, тут же принялся рассказывать:

И парк, и стадион — единый оздоровительный комплекс для благовещенских ребятишек. Трибуны на девять тысяч мест, резинобитумные дорожки, футбольная школа и школа хоккеистов… Наш каток — самый лучший…

Я подумал, что он по меньшей мере пристрастен. Но оказалось, что все так и есть. Вода тут такая особенная или есть еще нечто-невыясненное, только даже взрослые спортсмены уверяют, будто на катке детского стадиона коньки сами бегают. Что касается славы благовещенских спортсменов, то как ей не быть, если здесь трое из каждых пяти школьников постоянно занимаются спортом, посещают спортклубы, спортплощадки, спортсекции.

Потом время моего гида кончилось, и он отправился к своим нескончаемым делам. А я, как всякий приезжий, не знающий города, пошел в музей.

Если путешествие можно сравнить с прогулкой по горизонтали, то посещение музея — это взгляд в четвертое измерение. Отсюда особенно хорошо виден исторический разрез. И то, насколько глубоко и ясно он виден, зависит от трудолюбия и умения работников музея.

История Благовещенска, как и большинства населенных пунктов этого края, берет начало с первого великого сплава по Амуру в 1854 году. Уже тогда плывшие на плотах переселенцы приглядывали места для обживания.

Заселение Приамурья происходило без каких-либо конфликтов. Дипломаты быстро договорились о разграничении сфер влияния между Россией и Китаем. В 1858 году были подписаны Айгунский и Тяньцзиньский договоры о проведении границы по Амуру, как сказано, «по общему согласию, ради большой, вечной, взаимной дружбы двух государств, для пользы их подданных». В 1860 году Пекинский договор подтвердил ранее достигнутые соглашения и определил границу по реке Уссури, снова подчеркнув, что после установления пограничных знаков граничная линия навеки не должна быть изменяема.

И пошла, заторопилась история освоения этого пустынного края.

По свидетельству немецкого путешественника А. Мичи, на всей огромной территории Приамурья в то время жило не больше 15 тысяч аборигенов — орочон, дауров, гольдов, гиляков… Русское правительство объявило этот край открытым для всех. В соответствующем законе так и говорилось: «В сих областях дозволяется селиться всем вообще желающим как русским, так и иностранцам».