Не та дверь

– До свидания… до свидания, – повторили вслед за мамой близняшки.

Дверь открылась и захлопнулась.

Вася поднял голову, взглянул в окно. Там плескалась темнота, слегка подсвеченная мягким зеленым сиянием банковской вывески. Значит, одиннадцати часов вечера еще не было. В это время вывеску гасили, чтобы не мешала людям спать.

«Что теперь?.. Ах да, дети. Надо спать». – Мысли тяжело ворочались в голове.

Вася ощущал себя куском парного мяса, засунутым в морозилку. Поход в ванную выглядел настоящим подвигом, и с каждой секундой шансы на его свершение казались отцу все более призрачными.

Он повернулся к двери в коридор. Когда Вася уложит детей, он сможет лечь сам. Вернуться к Алле.

– Папа, а что с мамой? – спросила Люба.

«Мама очень-очень устала, ей надо отдохнуть. Завтра утром все будет в порядке. Давайте ложиться спать, шустрики».

– Мама заболела.

– Заболела? – Дочкины глаза расширились. – А сильно?

Он кивнул.

«Но она скоро поправится, честно. Ей надо отдохнуть. Все будет в порядке».

– Ей надо отдохнуть. У нее уши болят.

– А когда мама поправится?

– Не знаю.

«Что я говорю?»

– Мы вызовем врача. Он скажет и…

– Поможет? Да, папа?

Вася молча посмотрел на дочку, потом тихо сказал:

– Врачи всегда стараются помочь, изо всех сил. – Он постарался улыбнуться, но увидел, как изменилось выражение лица Любы, и тут же оставил эту идею. – Устал я, дети. – Эти слова дались ему совершенно свободно. – Очень. А мама еще больше. Давайте умываться.

Где-то минут через сорок Вася вошел в спальню и закрыл за собой дверь. Он шагнул вперед, наклонился и затаил дыхание. Алла дышала ровно, спокойно. Похоже, действительно спала.

На всякий случай Вася зажег на телефоне фонарик, вытянул руку вверх и направил свет на свою половину кровати. Жена оказалась на самом краю освещенной области, в густых сумерках. Мужу этого вполне хватило. Он увидел, что ее глаза под сомкнутыми веками не двигались. Значит, никаких кошмаров не было. По крайней мере пока.

Вася выпрямился и выключил свет. Он подумал, не стащить ли все-таки с Али хотя бы юбку, раз она так крепко спит, но решил не делать этого. Хрен с ней, с юбкой. Главное – не беспокоить.

Усталость едва не сшибла его с ног. Вася кое-как дошел до своей стороны кровати, плюхнулся на нее, начал стягивать брюки, но почти сразу же завалился на бок.

Ему все-таки удалось вытащить ноги из штанин, прежде чем он провалился в сонное беспамятство.

Среда

Когда Вася открыл глаза, за окном было уже совсем светло. Еще несколько минут он плавал в блаженном полусне. Телу было хорошо. Оно так благодарило Васю за полученный отдых, что нарушать это состояние ему казалось чем-то едва ли не кощунственным.

Из-за спины донесся тихий всхлип. Вася мигом вырвался из сладкого плена остатков сна и перевернулся на другой бок. Алла еще спала. Он подложил руку под голову и стал смотреть на жену.

Марлевые нашлепки и лысая голова плавно уплыли за границы видимого. Перед Васиным взглядом осталось только лицо любимой. Спокойным оно не было. Брови чуть сошлись к переносице, лоб прорезала небольшая морщинка. Глаза двигались из стороны в сторону, и Васе вспомнилось, какой он нашел Аллу утром в воскресенье, когда ночной кошмар парализовал ее. Нет, на этот раз все было иначе, далеко не так бурно.

Она снова всхлипнула, и Вася задумался. Может, разбудить ее или хотя бы легонько тряхнуть за плечо, чтобы неприятный сон сменился другим? Ему уже не раз случалось так делать, и это, как правило, срабатывало. Он протянул к Алле руку… и медленно убрал ее обратно.

Сейчас, когда Аля спала, она была совсем прежней. Плевать на то, что сделал с ее внешностью тот урод. Перед ним была его любимая жена. Живая, прежняя. Настоящая. Та, на которую он начал заглядываться еще в школе. Мать его детей. Страстная любовница и мудрая советчица. Острая на язычок, готовая без промедления пускать его в ход, если речь шла о каких-то бытовых мелочах, и бесконечно терпеливая, когда масштаб проблем становился иным.

Вася не знал, кто откроет глаза. Алла? Или та особа, которая проникла в ее тело еще в понедельник и поселилась в нем после нападения? Повлиять на это он не мог. А вот отсрочить получение ответа было в его силах.

Сколько они так пролежали, Вася не знал. Он просто глядел на жену, и в какой-то момент ему открылась истина. Самая пронзительная и искренняя молитва Богу – та, что без слов.

Должно быть, он лежал бы и дальше, если бы не естественные потребности. Вася тихо встал, надел шорты и вышел из комнаты. Уже стоя на пороге туалета, он замер. Ему показалось, что из коридора донесся какой-то звук. Но он так ничего и не дождался, закрыл дверь и занялся своими делами.

Люба с Женей стояли у приоткрытой двери детской, переглянулись и вышли в коридор. Они проснулись уже давно, но остались лежать, как-то сразу поняли, что этим утром лучше не бежать стремглав будить маму и папу, а подождать, пока те сами проснутся.

Люба попробовала было поговорить с братом о том, что же такое случилось с мамой, но беседы не получилось.

– Папа говорит, что у мамы уши болят, – сказал Женька и замолчал.