Не время умирать

– Слово – это все, что у меня сейчас есть.

Она снова задумалась, но ненадолго, глаза ее вспыхнули прежней непримиримостью (это Книжник прекрасно рассмотрел, несмотря на подслеповатость и тусклый свет).

– Я не верю тебе! – сказала она, и Тим увидел, что сейчас она выстрелит.

Возможно, не станет убивать наповал, но ранит и поднимет тревогу. Он смотрел на ствол…

Бегун появился сзади знахарки неизвестно откуда, мгновенно возник, словно сгустился из бликов огня и гуляющих вокруг теней. Мгновение – и пистолет уже был у него в руке, а второй рукой он крепко держал Исцеляющую за шею. Голова знахарки была замотана одеялом, так что если она и пыталась кричать, то ее точно никто не мог услышать.

– Не убивай! – попросил Книжник, опуская руки. – Она нам нужна.

Бегун кивнул. Сверток в его руках мычал и брыкался. Вождь укоризненно покачал головой и чуть усилил захват. Исцеляющая забилась под одеялом, словно выброшенная на берег рыбина, но длилось это недолго: движения стали медленнее, мычание стихло. Бегун уложил неподвижное тело на ближайший топчан, сорвал с головы знахарки одеяло и тут же на всякий случай зажал ей рот. Книжник встал рядом, наблюдая, как знахарка приходит в себя.

В лазарете по-прежнему было тихо, их возня не разбудила раненых, спавших под действием целебных отваров сном, похожим на смерть. Да и два храпуна, продолжавшие выводить рулады на другом конце палатки, отлично глушили все посторонние звуки.

Исцеляющая пришла в себя, глаза заходили туда-сюда под закрытыми веками, и Бегун сразу же уловил, что та в сознании.

– Если ты попытаешься заорать, я сверну тебе шею. Понятно? – прошептал ей на ухо вождь Парка. – Как цыпленку!

Знахарка приоткрыла глаза и едва заметно кивнула, но Бегун ладонь с ее лица не убрал, только слегка ослабил хватку.

– Продолжим, – сказал Книжник. – Бегун, дай ей сесть.

– И не дави мне на горло, олдер! – прошипела знахарка злобно, как только вождь освободил ей рот.

– Пискнешь, – предупредил Бегун со всей серьезностью, – и у тебя не будет горла. И не плюй на меня своей ядовитой слюной, ведьма! Благодари Беспощадного, что я тебя еще не убил!

– Хватит, – произнес Книжник примирительным тоном. – Она все поняла. Дослушай меня, Исцеляющая. Договориться лучше, чем умереть.

Взгляд у нее добрее не стал, но головой она кивнула, и Книжник начал говорить.

Задача у Тима была сложной.

Были вещи, о которых Исцеляющей знать никак не следовало. Например, о том, что на спрятанной гребной тележке находятся запасы вакцины. И о том, где спрятана эта тележка, говорить тоже не стоило.

Следовало сосредоточить внимание на интересах знахарки в этой истории и интересах племени, которые несомненно много значили для нее.

– Я хочу отдать лекарство от Беспощадного твоему народу. Все, что есть у нас с собой. И я хочу, чтобы распорядилась им…

Книжник знал, что не умеет врать, и мысленно убеждал себя, что он не врет, а просто говорит Исцеляющей не всю правду, и очень-очень надеялся, что в голосе у него не сквозит фальшь. Если знахарка уловит ложь в его рассказе, то обязательно постарается обмануть их в ответ.

– Ты, – пояснил он, опережая вопрос. – Я знаю, что ты не припрячешь его, не станешь продавать за верную службу и обязательно отдашь племени, а Механик с Проводником – не отдадут.

Она покачала головой.

– Откуда ты знаешь, олдер? Почему ты так говоришь? Они – хорошие вожди, они заботятся о Стейшене!

Но слова Книжника явно упали на благодатную почву – она засомневалась. Проводник и Механик не были альтруистами, это Книжник понимал очень хорошо. Он не знал слова «альтруизм», но зато был знаком с его антонимом – корыстолюбием – и не понаслышке.

– Даже если я ошибаюсь и ваши вожди самые добрые челы к востоку от Гранд-ривер… – затараторил Тим торопливо, пытаясь реализовать свое шаткое психологическое преимущество. – Даже если я не прав насчет этих двоих, то не хочу проверять это на своей собственной шкуре. Насчет тебя я уверен – ты сделаешь все, как надо. Ты подаришь своему племени вечную жизнь.

– Если мы начнем лечение… Мы тоже превратимся в олдеров? Как ты? – спросила она.

Книжник кивнул.

– Обязательно. Все станут олдерами. Все, кто излечится от Беспощадного. Но только через сорок зим.

Исцеляющая задумалась.

– А бэбики? Когда у излеченных родятся бэбики, нам снова нужно будет лекарство! И где мы тогда его возьмем?

Это был правильный вопрос, и на него у Тима был правильный ответ.

– Вам больше никогда не понадобится лекарство, Исцеляющая. Бэбики вашего племени не будут бояться Беспощадного. Никогда. И их бэбики тоже. И бэбики их бэбиков.

Снова пауза.

Время уходило, уносилось галопом, и с каждой минутой их шансы на побег становились призрачнее и призрачнее. Еще чуть-чуть – и они исчезнут совсем. Но Книжник чувствовал, что побеждает. Что Исцеляющая все еще не верит ему, но готова поверить. Не потому, что он складно и убедительно говорит, а потому, что очень хочет, чтобы это оказалось правдой.

– И что ты хочешь взамен? – она наконец-то нарушила долгое молчание.

– Помоги уйти нам и жрице с сыном. Ничего больше.