Небесный орех

Саша Ангел Небесный орех

Распадающийся завтрак

Светящиеся медузы заполнили все пространство, так густо, что, кроме них, не видно ничего.

Но в плотном микрокосмосе движется корабль космических уток, что пытаются вырваться за его пределы.

Они крякают, совсем как Земные, но в звуках, издаваемых ими, отражаются все те сложности, что сопровождают долгий космический полёт.

— Кря, — короткая команда, и ракета меняет траекторию.

Вынырнув за пределы медузьего пространства, ракета открывает новый мир.

Ложка-часовой-механизм, отсчитывая эпохи, зачерпывает очередную порцию хлопьев, чтобы они бесследно исчезли.

Детские мечты в тарелке — то, что в действительности заполняет космос.

Скромность

Кто-то был в ванной.

Звук плещущейся воды, оханье и довольное пение себе под нос.

Но ведь единственный хозяин и по совместительству жилец, находился на кухне и с ужасом слушал всё это.

Кто там?

Шутка, подстроенная его друзьями — но так маловероятно, они не стали бы так жестоко издеваться.

Грабитель — залез в его дом, пока там никого не было, и решил сходить в душ. Какая наглость!

Приготовившись ворваться внутрь и дать бой негодяю, хозяин за секунду до того, как сделать это подумал о третьем варианте.

Призрак — что если какая-то неведомая сущность находится там и изображает обычного человека.

В голове пронеслась возможная жизнь одного из многочисленных владельцев этой квартиры — с её завершением и переходом к новому, неизведанному этапу.

Может, не стоит заходить туда. Или…

Нерешительность и природная скромность не дали хозяину квартиры прибегнуть хоть к чему-то реальному, и он предпочёл тихо выскользнуть за дверь.

Больше таких инцидентов не происходило.

А он старался об этом не вспоминать.

Портрет

Лицо гримасами расплывалось по скатерти в дешёвой столовой.

Никто из многочисленных посетителей, пережёвывая свой капустный салат, не обратил на него внимание.

Умные глаза-пятна пролитого супа ничего не выражали для них.

Съел свою порцию, и скорее на выход.

Только несколько раз, сильно уставшие работяги, уставившись в упор на него, провели по его лицу зубочисткой, размазав спектр эмоций на свой манер.

Но и они ушли, не удостоив его, ни единым словом.

В конце смены работник заведения стёр лицо со стола тряпочкой.

Никаких эмоций.

Дирижёр

Кусочек хлеба взлетел в небо и был тут же подхвачен чайкой.

В своей жизни человек у кромки воды не освоил ни одного дела, кроме дирижирования птицами.

Бросая приманку в различные стороны, он направлял птиц по замысловатой траектории, то приближая, этих «проглотов» к себе, то, наоборот, заставлял их удалиться.

Несколько буханок хлеба ушло на оттачивание мастерства, но теперь он получал особенное удовольствие от своих еженедельных походов на озеро.

Он знал, что этому легко научиться, и, наверное, каждый может стать птичьим дирижёром, но…

Чайка, пролетев совсем близко, вырвала концовку рассказа.

Спешка

За бетонным укрытием заканчивались последние приготовления.

— Всё, срабатывание на счёт 30, — властный голос зазвучал по всем радиочастотам.

Так, тщательно определённый промежуток времени сделать мог только одно — пройти, как и планировалось.

30!

Взрыв сотряс до основания всё — дрожала не только земля и все сооружения вокруг, но и сами внутренности людей, их мысли и помыслы.

Пламя, осколки, поднятая в воздух земля и всё, что в ней содержалось — это выстроилось в то, ради чего всё делалось.

— Бегом! — безумствовал голос, пытаясь влезть и на те частоты, по которым не передавался сигнал с военной базы.

Солдаты бросились вперёд — к входу в гигантский супермаркет войны, распахнувший перед ними свои осколочные двери.

Они скрылись за ними, и в эфире наступила тишина.

Командование ждало ответа.

Равновесие

Синее море, необычайно спокойное в это время года.

На небе ни облачка, и люди на берегу наслаждаются этим днём.

На горизонте появляется точка, которая поначалу совсем не привлекает ничьего внимания, но затем ещё одна, ещё одна, и вот на берег надвинулась целая флотилия лодок.

Люди не могли скрыть своего удивления, когда они рассмотрели их поближе.

Сотни лодок, в которых вместо людей, основательно устроились языки пламени, разного цвета и силы.

Некоторые судёнышки были полностью охвачены огнём, в других же оно разгоралось медленно, небольшим очагом на корме или на носу.

Тревога нарастала — никто не понимал, что произошло. Те, кто был на берегу, с интересом наблюдали за флотилией, но были готовы убежать прочь в любой момент.

Оттенки огня приближались все ближе.

Ещё немного и что-то произойдёт.

Гримаса

Вокруг притихли люди.

Для каждого этот день звучит особенно — музыкой, строительным шумом, криками о помощи, мольбой, скрежетом…

Лица вытягиваются, губы тянутся вперёд, рты совсем искривились — некоторые даже суют пальцы в рот и становятся похожи на детей.

А я — что происходит со мной, ведь я только вернулся сюда, из своего уютного убежища, в котором всё иносказательно, метафорично, где я всего лишь образ?

Я теряю контроль, и лицо готовится к собственному путешествию, уже без меня.