Небесный шкипер

– А еще свет и тепло, – на неплохом русском заметил невесть откуда появившийся хозяин лавки, глядя на нас с хитрым прищуром. Коренастый, но на диво… компактный и даже с виду шустрый, словно капелька ртути. – Прошу заметить, нормальные люди терпеть не могут темные и сырые подвалы. Согласитесь, милая барышня, работать куда приятнее при свете…

– Господин Сигурдсон? – осведомился я под короткий кивок вынужденной согласиться с собеседником Алены.

– Он самый, молодой человек. Он самый, – добродушно усмехнулся хозяин лавки, вот только до глаз его улыбка так и не добралась. Что ж, ожидаемо. Настороженность и опаска – залог долгой жизни на воле. – А вы можете не представляться. Ни к чему мне это. Совсем ни к чему.

– Что ж… рад знакомству, уважаемый. – Я чуть склонил голову и, выудив из-за отворота бушлата сложенный вчетверо лист бумаги, протянул его собеседнику. – Прошу…

– Хм. – Нацепив на мясистый нос пенсне в тонкой серебряной оправе, отчего лицо его сразу приобрело какую-то докторскую благообразность, Сигурдсон аккуратно развернул поданный ему лист и, быстро пробежав взглядом по трем строчкам письма, метнул в меня испытующий взгляд. – Вот как, значит… что ж, полагаю, это не все, что вы имеете мне сообщить, молодой человек?

– Разумеется, – кивнул я. – Восемь, четыре, запад, семнадцать.

– Шесть? – развернув засаленную записную книжку и быстро ее пролистав, переспросил он.

– Два, – отозвался я.

Алена переводила взгляд с меня на хозяина лавки и обратно и, наверное, начала подумывать о том, что нас пора сдавать в желтый дом. Ну кто же виноват, что здешние «контрабасы» придумали такую зубодробительную систему паролей и отзывов?

Тем временем Сигурдсон расплылся в добродушной улыбке и, протянув мне ключ на кожаной бирке, указал в сторону одной из стен, в отличие от остальных занятую не полками с товаром, а… стеллажами с запертыми дверцами.

– Прошу, молодой человек. Ваш заказ в третьем шкафчике, – проговорил лавочник.

– Жу-ук! Вот ведь жук! – с восхищением протянул я, когда мы с Аленой покинули заведение старого контрабандиста.

– И чем он тебя так зацепил, дорогой? – поинтересовалась моя невеста, спрятав бювар с документами в объемистую корзинку для покупок.

– Хитростью, – честно ответил я. – Я вот над тобой посмеялся по поводу темных подвалов для темных делишек, но сам ведь думал, что Сигурдсон направит нас к какому-нибудь тайнику на отшибе, в лучших традициях тех самых авантюрных романов. А зачем нужны эти подозрительные ухоронки в дуплах расщепленных молнией дубов, когда все можно сделать вот так, красиво и без малейшего риска? И ведь идея-то простейшая! Ну придет к нему в гости законник, пусть даже по наводке и со знанием всех паролей, а толку-то? Почтенный Сигурдсон промышляет подделкой документов?! Да полноте, с чего вы взяли? Он лишь сдает внаем абонентские ящики. А уж кто и что через них передает, то не его дело. Пароли? Так безопасность же. А ну как до содержимого ящика попытается добраться тот, кому оно не предназначено? Записи? Помилуйте, какие записи?! Сигурд Сигурдсон – честный предприниматель, и если обещает полную конфиденциальность, то так оно и есть. Потому имен клиентов не только не записывает, но даже и не спрашивает. И как те выглядят, тоже не помнит. Близорукость у почтенного лавочника, и с памятью плоховато стало, ага.

– Ну, с абонентскими ящиками все понятно. А с чего ты взял про близорукость и плохую память? – с интересом спросила Алена.

– Пенсне и записная книжка, – отозвался я.

– Записная книжка, да… А при чем здесь пенсне? В смысле, оно же есть, так что на плохое зрение Сигурдсону не сослаться, – нахмурилась Алена.

– Близорукие носят очки постоянно. Именно очки, а не пенсне, которое может слететь с носа от любого резкого движения. Сигурдсон же без сомнения близорук, это было видно по тому, как он щурился, пытаясь нас рассмотреть, но пользуется отчего-то именно неудобным и старомодным пенсне. Почему? Зачем?

– Хочешь сказать, только для того, чтобы иметь возможность заявить, что не мог рассмотреть очередного клиента, потому что пенсне слетело, а без него он слеп как крот? – рассмеялась Алена. – А что? Правдоподобно. А на замечание, почему не носит очки, он наверняка выдал бы жалостливую историю о подарке какой-нибудь любимой, но давно почившей тетушки, да?

– Очень может быть, – кивнул я с улыбкой. – Мадмуазель, имею честь доложить, что ваши дедуктивные способности поразили меня в самое сердце. Скажите, ваша тайная фамилия – не Холмс, случаем?

– Фу! Не смей сравнивать меня с этим лондонским наркоманом! – наморщила носик Алена, но тут же сменила гнев на милость и, тихо вздохнув, договорила: – Хочу выпечки. Горячей. И кофе…

– Идем на запах? – предложил я.

Она кивнула и, подхватив меня под руку, потянула вперед.