И они дружно зашагали наверх, правда, Артём так и не отпустил её руку; а ещё ни у одного из них не возникло мысли воспользоваться лифтом. Маша украдкой бросала на Артёма взгляды, размышляя, зачем он всё же сегодня пришёл туда и стоял в пустом коридоре — один, в полумраке. Но спросить об этом она бы ни за что не решилась. И вообще, всё это так странно было: то, что случилось тогда, как встретились сегодня, и что происходило сейчас.
Они поднялись на шестой этаж и остановились возле подсобки бабы Нюры.
— Ну что, пошли? — почему-то шёпотом произнёс Артём, толкая дверь.
Они вошли в подсобку и сразу же закрыли за собой дверь, оказавшись в полной темноте. Маша так сильно распереживалась, что едва дышала, а сердце норовило выпрыгнуть наружу; нервно провела руками по ткани облегающей юбки.
— Поищи, пожалуйста, с той стороны выключатель, с этой его нет, — попросила она и сама не узнала своего голоса.
Зажёгся яркий свет, ослепив их на короткое время, а потом они принялись с любопытством осматривать маленькое помещение, где всё это произошло. Оба неловко молчали. На миг встретились взглядами и тут же смущённо отвели глаза.
Маша прижала ладони к пылающим щекам, от волнения часто-часто задышала. Здесь всё вспоминалось особенно ярко и живо. Она попыталась дотянуться до верхней полки, где находились те самые полотенца, даже отсюда было видно, что они лежат в беспорядке, как их туда они и забросили в тот день.
— Пожалуйста, помоги мне, сними их, — попросила она, показывая рукой на полку и стараясь не смотреть на Артёма, ощущая каждой клеточкой своего тела напряжение, возникшее между ними.
Артём снял стопку полотенец и небрежно сунул ей в руки. Маша положила их на полку перед собой и начала методично, по одному, разворачивать и внимательно осматривать, и тут же снова аккуратно складывать и возвращать на полку в другую стопку. Со стороны её действия выглядели странно.
— Что ты делаешь? — негромко спросил Артём, снимая с себя испорченный пиджак и небрежно отбрасывая его в сторону; рывком стащил с себя галстук, ему казалось, не сделай он этого, непременно задохнулся бы, так сильно не хватало воздуха в этом тесном помещении. Подошёл к девушке со спины и уверенно обнял за талию. — Оставь! Не нужно! Я хочу того же, что и ты, — страстно прошептал он, ошибочно полагая, что в подсобку их привело одно и то же желание.
— Ты не понимаешь? — так же тихо проговорила Маша и вздрогнула, почувствовав его жаркие руки на своей талии, а потом он уткнулся в её волосы, дыхание его участилось.
— Нет! Я как раз-таки очень хорошо понимаю! — вкрадчиво проговорил Артём, мягко отвёл волосы девушки, обнажая шею, и принялся целовать там, где тревожно билась синяя жилка.
— Что вы?.. — Маша попыталась отодвинуться, но его руки требовательно вернули её обратно, а губы переместились выше и принялись теперь ласкать мочку уха. — Что ты делаешь? — почему-то шёпотом спросила она, невольно зажмурившись от удовольствия.
— А что я делаю? — негромко поинтересовался Артём и трепетно прикоснулся губами к тонкой коже на виске девушки.
— Мы не должны это делать, — как-то неуверенно промямлила Маша и, словно беззащитный котёнок, требующий ласки у своего хозяина, потёрлась щекой о его жаркие губы.
— Всё, что мы не должны были делать, мы уже сделали, — довольно урча, ответил Артём, вдыхая такой знакомый запах волос своей малышки. — Я мечтал об этом! — Ловко развернул пигалицу к себе лицом, вырвал полотенце из её судорожно сжатых рук, и резко притянул к себе.
— Это неправильно! — Маша едва дышала, её била нервная дрожь. — Так нельзя! — чуть не плача, взывала она к разуму взбудораженного мужчины.
— Кто сказал, что неправильно сгорать от страсти? — Артём коварно улыбнулся; его ладони переместились на её упругие ягодицы, он притянул девушку ещё теснее, заставляя приподняться на носочки. Всё его тело говорило, как сильно он её хочет. — И кто нам может запретить!
— Я ж это… — Маша хотела что-то сказать, что-то очень важное, но все мысли куда-то разом улетучились, и тогда она решилась на отчаянный шаг: — Прошу тебя, отпусти меня, — взмолилась она, чувствуя, что не в силах сопротивляться этому человеку.
— Не могу! — выпалил Артём, понимая, что с его выдержкой уже совсем плохо. Его лицо оказалось так близко, что их дыхание смешалось. — Хочу тебя! Сейчас! Здесь!
— Но… — простонала Маша, пытаясь вспомнить ещё какой-нибудь весомый аргумент, чтобы остановить это безумие.
— Тш-ш-ш. — Артём легонько прикоснулся к её губам своими, тихо прошептал: — Доверься мне! — И подхватил девушку, как тогда, в первый раз. — Обними меня за шею! — приказал он, глядя на неё немигающим взглядом.
Маша завороженно уставилась в голубые глаза «дьявола-искусителя» и, не в силах сопротивляться, сделала так, как он просил.
«Безумие продолжается!» — мелькнула на миг трезвая мысль и тут же погасла, когда его губы требовательно накрыли её губы.
Они вцепились друг в друга со стоном измученных долгой засухой путников, наконец добравшихся до живительного источника.