Читаем Немецкий с улыбкой. Г. Хольц-Баумерт. Истории одного неудачника полностью

Ich rappelte mich hoch (я быстро поднялся) und war sehr w"utend (и был в ярости; w"utend – яростный, рассвирепевший) . Ich nahm mir vor, nichts mehr zu tun (я решил для себя не делать больше ничего такого), wor"uber die Bauern lachen konnten (над чем крестьяне могли посмеяться). Ich wollte ihnen auch zeigen, was ich f"ur ein Kerl war (я тоже хотел им показать, что я за парень; der Kerl). Und, als am n"achsten Tag (и когда на следующий день) (ulkig, wie schnell so etwas in einem so kleinen Dorf herum ist (забавно, как быстро в такой маленькой деревне все обо всем узнают; das Dorf)) die Kinder mir nachriefen «Stadtjunge – Kuhzunge» (дети кричали мне вслед «городской парень – коровий язык»; der Stadtjunge; die Stadt – город), da sagte ich mir (тут я сказал себе): Die sollen mich noch kennen lernen (они еще меня узн'aют).

Onkel Theo und die Bauern in der N"ahe wollten sich bald kranklachen. «F"allt wegen einer Kuhzunge in den Futtertrog... K"uhe wollen ihn beissen, hahahah.

Ich rappelte mich hoch und war sehr w"utend. Ich nahm mir vor, nichts mehr zu tun, wor"uber die Bauern lachen konnten. Ich wollte ihnen auch zeigen, was ich f"ur ein Kerl war. Und, als am n"achsten Tag (ulkig, wie schnell so etwas in einem so kleinen Dorf herum ist) die Kinder mir nachriefen «Stadtjunge – Kuhzunge», da sagte ich mir: Die sollen mich noch kennen lernen.

Ein paar Tage sp"ater war es so weit (несколько дней спустя уже представилась такая возможность: «было это настолько далеко»; weit – далеко, вдали). Tante Marta, die Frau von Onkel Theo (тетя Марта, жена дяди Тео), gab mir mittags eine grosse blaue Emaillekanne mit Kaffee und einen Korb Essen (дала мне в полдень большой голубой эмалированный кофейник с кофе и корзину с едой; die Kanne – кувшин; кружка; чайник; die Emaille [em'alje] – эмаль; der Kaffee; der Korb; das Essen), dies sollte ich Onkel Theo aufs Feld bringen (я должен был отнести это дяде Тео в поле; das Feld).

«Er ist in den Kartoffeln hinter dem Birkenw"aldchen (он в картошке позади березовой рощицы; die Kart'offel; das Birkenw"aldchen; die Birke – береза; der Wald – лес)», sagte Tante Marta. Ich verstand nicht gleich (я не совсем понял; verstehen). Onkel Theo konnte doch in keine Kartoffel reinkommen (дядя Тео ведь не мог войти в картофелину).

«Stadtjung (городской парень)», sagte Tante Marta, «er buddelt Kartoffeln, verstehst du das nun (он копает картошку, теперь ты понимаешь; buddeln – играть в песке, копаться в песке; /террит./ копать, выкапывать)?»

Ein paar Tage sp"ater war es so weit. Tante Marta, die Frau von Onkel Theo, gab mir mittags eine grosse blaue Emaille-kanne mit Kaffee und einen Korb Essen, dies sollte ich Onkel Theo aufs Feld bringen.

«Er ist in den Kartoffeln hinter dem Birkenw"aldchen», sagte Tante Marta. Ich verstand nicht gleich. Onkel Theo konnte doch in keine Kartoffel reinkommen.

«Stadtjung», sagte Tante Marta, «er buddelt Kartoffeln, verstehst du das nun?»

Перейти на страницу:

Похожие книги

И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата
И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата

Историко-филологический сборник «И время и место» выходит в свет к шестидесятилетию профессора Калифорнийского университета (Лос-Анджелес) Александра Львовича Осповата. Статьи друзей, коллег и учеников юбиляра посвящены научным сюжетам, вдохновенно и конструктивно разрабатываемым А.Л. Осповатом, – взаимодействию и взаимовлиянию литературы и различных «ближайших рядов» (идеология, политика, бытовое поведение, визуальные искусства, музыка и др.), диалогу национальных культур, творческой истории литературных памятников, интертекстуальным связям. В аналитических и комментаторских работах исследуются прежде ускользавшие от внимания либо вызывающие споры эпизоды истории русской культуры трех столетий. Наряду с сочинениями классиков (от Феофана Прокоповича и Сумарокова до Булгакова и Пастернака) рассматриваются тексты заведомо безвестных «авторов» (письма к монарху, городской песенный фольклор). В ряде работ речь идет о неизменных героях-спутниках юбиляра – Пушкине, Бестужеве (Марлинском), Чаадаеве, Тютчеве, Аполлоне Григорьеве. Книгу завершают материалы к библиографии А.Л. Осповата, позволяющие оценить масштаб его научной работы.

Сборник статей

Культурология / История / Языкознание / Образование и наука
Япония: язык и культура
Япония: язык и культура

Первостепенным компонентом культуры каждого народа является языковая культура, в которую входят использование языка в тех или иных сферах жизни теми или иными людьми, особенности воззрений на язык, языковые картины мира и др. В книге рассмотрены различные аспекты языковой культуры Японии последних десятилетий. Дается также критический анализ японских работ по соответствующей тематике. Особо рассмотрены, в частности, проблемы роли английского языка в Японии и заимствований из этого языка, форм вежливости, особенностей женской речи в Японии, иероглифов и других видов японской письменности. Книга продолжает серию исследований В. М. Алпатова, начатую монографией «Япония: язык и общество» (1988), но в ней отражены изменения недавнего времени, например, связанные с компьютеризацией.Электронная версия данного издания является собственностью издательства, и ее распространение без согласия издательства запрещается.

Владимир Михайлович Алпатов , Владмир Михайлович Алпатов

Культурология / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Во второй половине ХХ века русская литература шла своим драматическим путём, преодолевая жесткий идеологический контроль цензуры и партийных структур. В 1953 году писательские организации начали подготовку ко II съезду Союза писателей СССР, в газетах и журналах публиковались установочные статьи о социалистическом реализме, о положительном герое, о роли писателей в строительстве нового процветающего общества. Накануне съезда М. Шолохов представил 126 страниц романа «Поднятая целина» Д. Шепилову, который счёл, что «главы густо насыщены натуралистическими сценами и даже явно эротическими моментами», и сообщил об этом Хрущёву. Отправив главы на доработку, два партийных чиновника по-своему решили творческий вопрос. II съезд советских писателей (1954) проходил под строгим контролем сотрудников ЦК КПСС, лишь однажды прозвучала яркая речь М.А. Шолохова. По указанию высших ревнителей чистоты идеологии с критикой М. Шолохова выступил Ф. Гладков, вслед за ним – прозападные либералы. В тот период бушевала полемика вокруг романов В. Гроссмана «Жизнь и судьба», Б. Пастернака «Доктор Живаго», В. Дудинцева «Не хлебом единым», произведений А. Солженицына, развернулись дискуссии между журналами «Новый мир» и «Октябрь», а затем между журналами «Молодая гвардия» и «Новый мир». Итогом стала добровольная отставка Л. Соболева, председателя Союза писателей России, написавшего в президиум ЦК КПСС о том, что он не в силах победить антирусскую группу писателей: «Эта возня живо напоминает давние рапповские времена, когда искусство «организовать собрание», «подготовить выборы», «провести резолюцию» было доведено до совершенства, включительно до тщательного распределения ролей: кому, когда, где и о чём именно говорить. Противопоставить современным мастерам закулисной борьбы мы ничего не можем. У нас нет ни опыта, ни испытанных ораторов, и войско наше рассеяно по всему простору России, его не соберешь ни в Переделкине, ни в Малеевке для разработки «сценария» съезда, плановой таблицы и раздачи заданий» (Источник. 1998. № 3. С. 104). А со страниц журналов и книг к читателям приходили прекрасные произведения русских писателей, таких как Михаил Шолохов, Анна Ахматова, Борис Пастернак (сборники стихов), Александр Твардовский, Евгений Носов, Константин Воробьёв, Василий Белов, Виктор Астафьев, Аркадий Савеличев, Владимир Личутин, Николай Рубцов, Николай Тряпкин, Владимир Соколов, Юрий Кузнецов…Издание включает обзоры литературы нескольких десятилетий, литературные портреты.

Виктор Васильевич Петелин

Культурология / История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука