Неоконченные предания

Возможно, Финдуилас говорила правду — взор эльдар проницателен. Турин же, не ведая о том, что произошло меж Гвиндором и Финдуилас, делался все нежнее с ней, ибо она делалась все печальней. Но однажды Финдуилас сказала ему:

— Тхурин Аданедель, зачем же ты скрывал от меня свое имя? Знай я, кто ты такой, я бы не меньше уважала тебя, но лучше поняла бы твою печаль.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он. — За кого ты меня принимаешь?

— Ты Турин, сын Хурина Талиона, вождя людей Севера.

Затем Турин упрекает Гвиндора за то, что тот открыл его истинное имя, как об этом рассказано в «Сильмариллионе» (гл. 21, стр. 230).

И еще один отрывок этой части повествования существует в более полной форме, чем в «Сильмариллионе» (других описаний битвы в Тумхаладеи разорения Нарготронда не имеется; в то время как речи Турина и Дракона настолько полно изложены в «Сильмариллионе», что вряд ли отец мог расширить их). В этом отрывке содержится значительно более полный рассказ о приходе в Нарготронд в год его падения эльфов Гельмира и Арминаса («Сильмариллион», гл. 21, стр. 231–232); об их встрече с Туором в Дор–ломине, о которой здесь упоминается, см. выше, стр. 21– 22.

По весне явились туда двое эльфов, и назвались Гельмиром и Арми–насом из народа Финарфина, и сказали, что у них послание к владыке Нарготронда. Их привели к Турину; но Гельмир сказал:

— Мы хотим говорить с Ородретом сыном Финарфина.

И когда вышел к ним Ородрет, сказал ему Гельмир:

— Государь, мы принадлежали к народу Ангрода, и много скитались после Дагор Браголлах; но в последнее время жили мы средь под–данных Кирданау Устьев Сириона. И вот однажды призвал он нас и повелел нам отправиться к тебе; ибо явился ему сам Улмо, Владыка Вод, и предупредил его о великой опасности, грозящей Нарготронду. Но Ородрет был настороже и ответил так:

— Почему же вы тогда пришли сюда с севера? Или, быть может, были у вас и другие дела?

Арминас же ответил:

— Государь, с самой Нирнаэт разыскивал я сокрытое королевство Тургона и не нашел его; и, боюсь, из–за этих поисков я запоздал со своим посланием. Ибо Кирдан отправил нас морем, ради секретности и для скорости, и нас высадили на берег в Дренгисте. А среди живших у моря были такие, кто несколько лет назад явился туда посланцами от Турго–на, и их недомолвки навели меня на мысль, что Тургон, быть может, до сих пор живет на севере, а не на юге, как считает большинство. Но мы не нашли и следов того, что искали, никаких слухов о Тургоне.

— А зачем вы его искали?— спросил Ородрет.

— Сказано, что его королевство дольше всех устоит пред натиском Моргота, — ответил Арминас.

И слова эти показались Ородрету дурным предзнаменованием, и он возмутился.

— Тогда не стоит вам задерживаться в Нарготронде, — сказал он, — здесь вы о Тургоне ничего не узнаете. И незачем напоминать мне, что Нарготронд в опасности.

— Не гневайся, государь, если мы правдиво отвечаем на твои вопросы, — сказал Гельмир. — И не напрасно уклонились мы от прямого пути сюда, ибо мы побывали дальше твоих разведчиков: мы обошли Дор–ломин и все земли у подножия Эред–Ветрина, мы осмотрели Теснину Сириона и разведали замыслы Врага. В тех краях собираются орки и прочие злые твари, и у Сауронова Острова готовится войско.

— Это мне известно, — сказал Турин. — Запоздали ваши новости. Если послание Кирдана было важным, стоило бы доставить его побыстрее.

— Что ж, государь, выслушай послание хотя бы теперь, — сказал Гельмир Ородрету. — Внемли же слову Владыки Вод! Так сказал он Кирдану Корабелу: «Зло с Севера осквернило Истоки Сириона, и власть моя ускользает из пальцев струящихся вод. Но впереди ждет худшее. И потому передай владыке Нарготронда: «Затвори врата крепости и не покидай ее стен. Повергни в бурную реку камни гордыни твоей, дабы ползучее зло не подобралось к вратам“».

Речи эти показались Ородрету невнятными, и он, как всегда, обратился за советом к Турину. Турин же не поверил посланцам и презрительно бросил:

— Что может Кирдан знать о наших войнах, о делах тех, кто живет рядом с Врагом? Пусть мореход заботится о своих кораблях! Но если Владыка Вод и впрямь желает дать нам совет, пусть говорит яснее. Ибо в нашем положении представляется более разумным собрать все силы и отважно выйти навстречу врагам, покуда они не подобрались чересчур близко.

Тогда Гельмир поклонился Ородрету и сказал:

— Государь, я передал то, что мне было велено, — и повернулся, чтобы уйти. Арминас же сказал Турину:

— Верно ли говорят, что ты, будто бы, принадлежишь к дому Хадора?

— Здесь меня называют Агарваэн, Черный Меч Нарготронда,— сказал Турин.— Ты, друг Арминас, видно, умеешь разбирать недомолвки; добро Тургону, что его тайна неведома тебе, а не то ее скоро узнали бы и в Ангбанде. Имя человека — это его достояние; и коли случится сыну Хурина узнать, что ты выдал его, когда он хотел остаться неузнанным, пусть Моргот заберет тебя и выжжет тебе язык!

Арминас устрашился черной ярости Турина; Гельмир же возразил: