Непобедимый

Группа с «Кондора» была уже здесь. Значит, это её впустили перед ними, а не геологов Галлахера. Стояли вездеходы — одни у пандуса, другие — поперёк дороги, беспорядок был полнейший, бегали люди, по колени увязая в песке, автоматы поблёскивали фонариками. Уже смеркалось. С минуту Роган не мог разобраться в этом хаосе. Вдруг в высоте вспыхнул слепяще белый световой столб. Большой прожектор сделал «Непобедимого» похожим на гигантский морской маяк. Он выискал далеко в пустыне колонну огоньков, колыхавшихся то вверх, то вниз, то в стороны, будто приближалась какая-то флотилия. Снова засверкали огни, указывая проход в силовом поле. Машины ещё не успели остановиться, а сидевшие в них люди Галлахера уже спрыгивали в песок, от пандуса катился на колёсах другой прожектор, сквозь ряды сгрудившихся машин шла группа людей, окружая носилки, на которых кто-то лежал.

Роган растолкал стоявших перед ним в тот момент, когда носилки проносили мимо него, — и остолбенел. В первое мгновение он ещё думал, что действительно произошёл несчастный случай, но у человека на носилках были связаны руки и ноги.

Дёргаясь всем телом так, что скрипели верёвки, которыми он был связан, и широко раскрыв рот, человек издавал какой-то странный скулящий вой. Группа с носилками ушла вперёд, продвигаясь в световом пятне прожектора, а до Рогана, стоящего в темноте, всё ещё доносилось это нечеловеческое скулящее завывание. Белое пятно света с двигающимися в нём фигурками людей уменьшалось, поднимаясь по пандусу: остановилось на широко зияющем отверстии грузового люка. Роган начал допытываться, что случилось, но кругом были люди из группы «Кондора», которые знали не больше его самого.

Прошло немало времени, прежде чем Роган опомнился и навёл хоть некоторый порядок. Вереница машин пошла вверх по пандусу, осветился лифт, толпа, теснящаяся возле него, стала таять; наконец и Роган одним из последних поднялся вверх, вместе с тяжело навьюченными арктанами, спокойствие которых казалось ему коварнейшей насмешкой.

Внутри ракеты протяжно звенели информаторы и внутренние телефоны, на стенах ещё горели сигналы, вызывающие врачей по тревоге, но вскоре они погасли. Коридоры постепенно пустели, часть экипажа спускалась вниз, в кают-компанию. Роган слышал разговоры и шаги в коридорах; какой-то опоздавший арктан тяжело шагал, направляясь к отсеку роботов. Наконец все разошлись, а Роган стоял один, будто парализованный, словно утратив надежду понять, что происходит, и уверившись, что никакого объяснения этому нет и быть не может.

— Роган!

Роган вздрогнул. Этот окрик привёл его в себя. Перед ним стоял Гаарб.

— Это вы? Гаарб… вы видели? Кто это был?

— Кертелен.

— Что?! Это невозможно…

— Я видел его почти до самого конца…

— До какого конца?

— Я был с ним вместе, — неестественно спокойно произнёс Гаарб.

— Исследовательская группа в пустыне?.. — еле выговорил Роган.

— Да.

— И что же с ним случилось?

— Галлахер избрал это место на основании сейсмических зондирований… Мы попали в лабиринт неглубоких извилистых ущелий, — медленно говорил Гаарб, словно не к нему обращаясь, а просто силясь припомнить очерёдность событий. — Там мягкие породы органического происхождения, изрытые водой, масса гротов, пещер… вездеходы пришлось оставить наверху… Мы шли, держась вместе, было нас одиннадцать человек. Феррометры показывали наличие железа в большом количестве; мы его искали. Кертелен думал, что там где-то запрятаны какие-то машины.

— Да, мне он тоже говорил нечто подобное… И что же было дальше?

— В одной из пещер, совсем неглубоко, под натёками — там есть даже сталактиты и сталагмиты, — он нашёл что-то вроде автомата.

— В самом деле?

— Нет, это не то, что вы думаете. Совершеннейшая рухлядь, съеден даже не ржавчиной — это какой-то нержавеющий сплав, — но коррозией, полуистлевший, ну попросту обломки.

— Но, может, другие…

— Да ведь этому автомату по меньшей мере триста тысяч лет.

— Почём вы знаете?

— Потому что на нём оседал известняк, по мере того как испарялась вода, капающая со сталактитов. Галлахер сам проделал примерные расчёты, исходя из скорости испарения, образования осадка и толщины его слоя. Триста тысяч лет — это по самым заниженным расчётам… Да и вообще автомат этот, собственно, знаете, на что похож? На эти самые руины!

— Значит, это никакой не автомат…

— Нет, он, должно быть, двигался, только не на двух ногах. И не как краб… Да вообще-то не успели мы выяснить — сразу вслед за этим…

— Ну, что же было?