Несколько дней из жизни следователя (сборник)

— Крови было... Труп на веранде, в прихожей труп... Ну что? Начали мы. — Вздохнул. — Ох, и смотрели! Миллиметр за миллиметром! Всех лишних выгнали, даже угрозыск, чтоб не мешали. Понятые, мы со следователем и эксперт! — Помолчал. — Да. Смотрим, смотрим... Ночь... Утро... — Взмахнул кулаком. — И нашли! На залитом кровью дверном косяке смазанный след. Кто-то до нас коснулся влажного косяка и размазал. Бле-е-едный-блед-ный мазок... Едва видно его, но... зацепка. Кто мог? Тот, кто убил. Некому больше! Потерпевшие, судя по ранам, кровь свою на стенах, дверях задеть уже не могли; а мы приехали — все давно уж засохло. — Он сел и тут же встал снова. — Вот тогда и розыску вводную: искать на одежде подозреваемых кровяной след. Не просто капли, а след. Именно след! Понял зачем? Отпечаток, трассу сличить: идентифицировать. Высоту примерную указали, на которой след должен быть... И — закрутилась машина! А мы— назад, осмотр продолжать. И вновь успех! — И без того молодо выглядевший в свои пятьдесят семь лет, он стал еще моложе в азарте. — В ванной, где для воды сток, нашли розовые капли. Слабые тоже, но — опять информация! Если это растворенная кровь в воде, то... что ж получается?! Преступник не убегал?! Здесь же мыл руки? Когда весь на взводе, и не известно, кто, зачем и в какую минуту может явиться в дом? — Развел руками.— Логично? Нет. Обычно бегут с места убийства. К тому же, ночь, окраина города. Кто б на него в захолустье там обратил внимание в темноте? Никто! Да и руки мог по пути сполоснуть в луже, речке любой: чего-чего, а воды на Сахалине хватает... — Бакурский прервал рассказ, выдержал паузу и вдруг щелкнул пальцами. — Последнее! В руках женщины был халат. Как бежала с ним на веранду, так застигнута и была... Долго думал о нем. Что бы это значило? Чувствую, что-то есть, а понять не могу... Потом дошло! Суди сам, стала бы женщина, образно говоря, под поднятым топором одеваться? Нет! А раз так — убийцей мог быть кто-то близкий, кого стеснялась! Это и вывело на преступника.

Он вздохнул.

— Сын — Сергей тот — убил их. Из-за денег. Сначала отца, на веранде. Затем, в прихожей, выбежавшую на их крики мать. Она и одевалась-то на бегу, так как услышала мужа и сына. Не хотела появляться раздетой. Стеснялась. А сын ее... топором...

Сергей Иванович замолчал.

Давно остыл кофе, но я забыл о нем, недопитом.

Так и сидели, вслушиваясь в тишину.

— Сознался? — спросил я некоторое время спустя.

— Куда деться? Конечно, — усмехнулся Бакурский. И тут же с досадой. — Угрозыск, правда, чуть не подвел... Я дал команду увезти Фомина-младшего в отдел милиции. Там он и был. Ну а в розыске как... Навалились. Ребята ушлые: тот о том спрашивает, этот об этом. Один из инспекторов и отчебучил. С ходу в лоб: «Может, ты их убил?». Не помогает. Тогда он вдруг и говорит: «Может, Сергей, ты отца убил.,, когда увидел, что он убил мать?»

Я удивленно посмотрел на Бакурского.