Нетленный прах

Да, конечно, Аурелио Кансино говорил о преступлении. Он предсказал его за семнадцать дней. Когда о нем стало известно, Кансино сказал, что произошло оно на несколько дней раньше, чем планировалось, но в остальном – все, как он предвидел. Говоря про тайное общество, куда входили убийцы, сказал очень самодовольно: «Я имею честь тоже принадлежать к нему». Про само убийство отозвался так: «Они оказали стране большую услугу. Этот человек – подлец и предатель, и он заслужил такой конец».

Энрике Сармьенто

Мы были на работе, как раз когда пришла телеграмма о гибели генерала Урибе. Аурелио Кансино, приехавший в свое время из Боготы, сказал: «Что я вам говорил?» А несколько дней спустя, когда появились газеты с подробным описанием обстоятельств этой трагедии, мы увидели, что Аурелио Кансино все это знал загодя. В обеденный перерыв Сармьенто рассказывал о покушении и не мог вспомнить имени одного из убийц. Кансино, присутствовавший при этом, сказал, что звали его Леовихильдо Галарса, что жил он на Девятой калье и был членом Общества, а когда его спросили, чем занимались его члены, ответил, что собирались, беседовали на разные темы, а также совершали увеселительные прогулки и экскурсии в окрестностях Боготы. Членство в Обществе считалось честью, насчитывало оно около четырехсот членов и находилось под патронажем людей весьма состоятельных и очень умных, которые, конечно, окажут поддержку семьям злоумышленников.

В марте Кансино приехал в Боготу, чтобы в суде Второго округа дать показания по поводу этих откровений. Это было истинное чудо простоты и экономии – он все отрицал. Он не помнил, что когда-либо произносил нечто подобное, да, они с товарищами по работе сидели в пивной, но эти темы не затрагивали. Свою забывчивость он объяснял тем, что был в тот вечер пьян. Несколько свидетелей утверждали, что слышали его предсказания и что помнят, как он был доволен тем, что они сбылись, однако Кансино продолжал все отрицать, а его одинокий голос весил столько же, сколько хор его обвинителей. Он уверял, что его неправильно поняли, что он неудачно выразился, что и не думал предрекать генералу Урибе смерть и уж подавно – похваляться тем, что пророчество сбылось. Если его спрашивали, кто сказал, что, воскресни генерал Урибе, он бы его убил еще раз, Кансино отвечал: «Не знаю». Если спрашивали, кто готов был перегрызть генералу горло и выпить его кровь, Кансино отвечал: «Не знаю». Уверял, что в глаза не видел Галарсу, пока ему не устроили с ним очную ставку, и тогда припомнил, что в самом деле – соседствовал с ним за два месяца до убийства, встречался с ним и с его приятелем Карвахалем в распивочной «Пуэрто Коломбия» и часто слышал их рассказы о том обществе, где оба они состояли. И что же это за общество? – спросили его. – Общество, которое вот уже много лет кряду занимается организацией экскурсий и пикников для ремесленников. Его спросили, занимается ли оно и политической деятельностью, и он горячо запротестовал, однако сделал важное, по его мнению, дополнение: «Я в политике не разбираюсь». И сам, не дожидаясь вопросов, добавил, что общество, насколько он знает и может судить, не занимается также и религиозной деятельностью. Однако запальчивей всего он отрицал всякую собственную принадлежность к этому обществу. «Я говорил, что у Галарсы и Карвахаля была в Боготе мастерская, где собирались члены этого общества, а с какой целью – мне неизвестно». «Собирались в мастерской убийц?» – уточнил судья. Кансино подтвердил и добавил: «Насколько я могу судить». Затем наконец были допрошены свидетели. Аурелио Кансино твердо придерживался своей первоначальной версии – был пьян, его неправильно поняли, он ничего подобного не говорил. Свидетели же – Ньето и Кабанса, Кортес и Сармьенто с Веласкесом – стояли на своем.

Показалось было, что дело тем и кончится, но тут Кансино вызвал судья высшей инстанции и снова учинил ему допрос – на этот раз в присутствии следователя Алехандро Родригеса Фореро. На протяжении нескольких часов он задавал ему все те же вопросы, получая все те же ответы. Однако Кансино дрогнул. Заявил, что существует заговор против него и что свидетели сталкнулись между собой, чтобы засадить его в тюрьму. Судья поднажал, снова стал расспрашивать о показаниях свидетелей, указал ему на нестыковки и противоречия, спросил, как может быть, чтобы пять человек практически слово в слово повторили показания друг друга. И тут произошло такое, чего никто не ожидал: Кансино признался, что после убийства Урибе разговаривал со своими товарищами.

– И о чем же? – спросил судья.

– Я сказал им, что знаю, кто убил Урибе Урибе.

– И кто же?

– Генерал Педро Леон Акоста. Убийцы действовали по его приказу.

– На основании чего вы делаете такое заявление? – спросил судья.

И Кансино ответил:

– В «Жиль Блазе» написано было.