Неторопливая игра

Кина открыла затуманенные глаза и взглянула ему в лицо. Николас медленно, одну за другой, расстег­нул пуговицы на ее блузе. Кина приоткрыла губы, не делая попытки остановить его. Пальцы Николаса по­гнулись к застежке лифчика, но тут Кина покачала головой, не отрывая взгляд от его потемневших от желания глаз.

— Он застегивается... спереди, — прерывисто про­шептала она.

— Тебе нравится это? — спросил Николас, нащу­пав наконец застежку лифчика.

— Только с тобой, — проговорила Кина сдавлен­ным голосом.

Руки Николаса принялись нежно поглаживать и сжимать ее грудь. Кина изо всех сил прикусила губу, чтобы не застонать, и снова невольно закрыла глаза.

— Сладкая моя, любимая моя, — прошептал Ни­колас, наклоняя голову. — Поцелуй меня.

Кина потянулась к нему губами. Ее била дрожь, как в лихорадке. Губы Николаса впились в нее жад­но, но с невероятной нежностью. Этот поцелуй был прекраснее, чем все, которые он дарил ей прежде. Наконец Николас отстранился, чтобы перевести ды­хание. Взгляд его упал на обнаженную белую грудь Кины. И тут внезапно он наклонился и по очереди прильнул губами к ее напрягшимся розовым соскам с такой бережностью, словно это были величайшие сокровища мира.

— Наверное, мы сошли с ума, — пробормотал он, наконец опомнившись и торопливо застегивая ее блу­зу. — Ты подхватишь пневмонию.

— Мне так хорошо, когда ты меня ласкаешь, — отозвалась Кина, взглянув на него с безграничной нежностью, — когда ты смотришь на меня... Знаешь, Николас, я никогда не позволила бы другому мужчи­не так ко мне прикасаться.

— Знаю, — ответил он. — Красивее тебя я никого не видел! Я готов съесть тебя целиком, от макушки до кончиков пальцев! Понимаешь? Все до крошки, каждый дюйм твоего жемчужного тела! — Он снова прижался к ней всем телом, так крепко, что Кина с трудом могла перевести дыхание. — Я мог бы взять тебя прямо здесь, на голой земле! — выдохнул он. — О Господи, я сгораю!

— Прости, — шепнула Кина, успокаивающе гладя его по волосам. — Знаю, знаю, Николас. Ты можешь взять меня, — шепнула она ему в ухо. — Прямо сей­час, прямо здесь, стоя, лежа, как угодно. Разве ты не понимаешь этого?

— Да, — отозвался он по-прежнему напряженно, но уже несколько овладев собой. — Ты всегда рада была дать мне то, в чем я нуждался. Даже секс, если на то пошло, верно?

— Я готова сделать для тебя все, — проговорила Кина, встретившись с ним глазами. — Все что угодно.

— Почему? — тихо спросил Николас, пытаясь про­честь ответ в ее взгляде.

Кина потупилась.

— Потому что я хочу, чтобы тебе было хорошо, — ответила она после паузы, — Потому что мы друзья.

— Значит, ты готова отдаться мне просто из дру­жеских чувств? — поинтересовался Николас.

— Ты меня смущаешь.

— По-моему, мы оба друг друга смущаем, — сухо возразил Николас и, наклонившись, нежно поцело­вал ее в губы. — Можешь себе представить, — рас­смеялся он, — во что превратился бы твой наряд, если бы мы занялись любовью здесь, на земле?

Кина вспыхнула, но не отвела глаз.

— Вспоминается Хемингуэй, — пробормотала она.

— У нас нет спального мешка, — заметил Николас.

— Знаешь, мне показалось, что земля поплыла у меня под ногами, — со смехом проговорила Кина, отворачивая пылающее лицо.

— Мне тоже, милая моя, — ответил Николас, глу­боко вздохнув. — Ладно уж, устраивай свою прокля­тую вечеринку, если для тебя это так много значит. Но теперь у тебя не должно быть ничего общего с Харрисом.

Желая поддразнить его, Кина с усмешкой спросила:

— Почему?

Но Николас не шутил.

— Потому что ты — моя, — тихо произнес он.

Кина с любопытством заглянула ему в лицо:

— Не понимаю.

— Я объясню тебе это, когда ты выбросишь из го­ловы свои дурацкие планы. — Он шутливо встряхнул ее. — Черт побери, Кина, какое тебе сейчас дело до того, что произошло девять лет назад? Все это оста­лось в прошлом, там ему и место, этому Харрису! Тебе казалось, что ты не можешь жить без него, но только представь себе, каково было бы жить с ним?!

— Ник... — попыталась слабо возразить она.

— Надо жить настоящим. И ты должна сама это понять. — Николас разжал руки, достал сигарету, за­курил и двинулся вперед по дорожке.

Кина смотрела ему вслед до тех пор, пока он не заметил, что идет в одиночестве, и не остановился.

— Я действительно не понимаю, — повторила Кина.

— Чего? — спросил Николас.

— Ты... ты хочешь меня, но ничего не предприни­маешь... И... мы друзья, но и не друзья... — пробор­мотала она запинаясь. — Ник, чего ты от меня хочешь? Чего ты добиваешься?

Темные глаза Николаса скользнули по ее лицу и стройной фигуре.

— Ты удивишься, если узнаешь.

— Я уже удивлена, — возразила Кина. — Ты мо­жешь получить любую женщину, какую захочешь.

— Но ты единственная, которая никогда не хотела ни меня, ни моих денег.

— Значит, в этом все дело? — настаивала Кина. Николас отвернулся.

— Поговорим об этом в другой раз. Не сейчас, го­лубушка. У меня много дел. Пора ехать.