Невидимый город

Так, сражаясь с угрызениями совести, она успела довольно далеко углубиться в лес. Ночь была ясная и холодная, но Радка шагала так быстро, что ей стало жарко. Одна беда – башмаки мгновенно дали течь, а на дороге – полно воды и грязи. Радка сбавила шаг: ей предстояло идти до самого утра, а отдохнуть вряд ли где удастся. Сейчас, в темноте, она не могла любоваться цветочками и ручейками, лес представлялся единой черной массой, двумя мохнатыми лапами гигантского зверя, которые обнимали дорогу. И все же Радка не испытывала страха. Пусть не она, а ее сестра присягнула на верность лесу, она, Радка, тоже прожила в его владениях достаточно долго, чтобы чувствовать себя здесь не чужой. Достаточно долго, чтобы понимать, что лесу до нее просто нет дела, что бояться нужно не леса, а людей.

Чтобы скоротать время, пока ноги терпеливо месили грязь, Радка стала мурлыкать под нос всякие песенки, какие только могла вспомнить. Вскоре она добралась до одной из любимых баллад Аэллис, про девушку, которая спасает возлюбленного от чар лесной королевы. Баллада как нельзя лучше подходила к случаю.

Суров и мрачен темный лог
И пусто все кругом,
На перекресток трех дорог
Она бежит бегом.

Вдруг слышит звон стальных удил

И слышит стук копыт.
И сердце у нее в груди
От радости стучит.

Дальше баллада никак не вспоминалась. Только еще один куплет, ближе к концу:

И молвит королева фей –
О, как она была зла! –
«Чтоб самой страшной из смертей
Ты, девка, умерла!
Из свиты царственной моей
Ты лучшего взяла!»

«Значит, девушке все же удалось как-то добиться своего. Но неужели Карстену в самом деле нравится Берга?! От нее же цветы вянут и мухи дохнут! Она ж уверена, что все знает и делает как надо. Да ему от такой жены быстро на край света сбежать захочется. Но у нее приданое. Не абы какое, наверное, и все же… А в замке деньги всегда нужны. И ведь она, дура такая, небось, никаких любовниц у мужа не потерпит. Не потому, что ревновать будет, а потому что это непорядок. Ну, Десс, ну, сестрица! Никогда не прощу, что ты меня в это втравила! И меня, и всех нас. Если бы замок так и остался заброшенным, если бы Луньки поселились в городе, я бы с ними, может статься, никогда бы и не встретилась. А если бы и встретилась… то в бане. А в бане… в бане многое решается гораздо проще…»

И тут Радка осознала, что давно, совсем как девушка в песне, «слышит звон стальных удил и слышит стук копыт».

В этот момент она как раз была на повороте дороги. Машинально пройдя еще немного вперед, она увидела в ясном свете Меча Шелама, там, за поворотом, в паре сотен шагов от себя двух всадников. А значит, и всадники ясно увидели ее.

Сердце у Радки забилось, как в песне. Только не от радости, а от ужаса. Потому что ночные путники, скорее всего, были теми самыми разбойниками, что намедни сожгли чужанский поселок. Больше некому. Радка скакнула с дороги в сторону и опрометью кинулась в лес. За спиной она услышала тяжелый стук и треск ветвей: всадники действительно заметили ее и бросились в погоню! Ну все, пропала!

Радка прижалась к стволу огромной старой ели и замерла, сжимая в кулаке свой проклятый бесполезный меч. Она понимала, что треск веток под ногами неминуемо приведет к ней преследователей. А так, если она будет стоять тихо и неподвижно, темнота, быть может, ее защитит. Но, добрые боги, добрый лес, до чего это трудно: стоять тихо и неподвижно, когда тебя ищут лихие люди. До чего холодно и страшно, до чего пусто и одиноко, и сердце рвется из груди, и такая тоска, такой страх!

Вдруг она заметила впереди между деревьев что-то странное – словно темная каменная арка прямо посреди лесной чащобы. Как она здесь оказалась, кто ее сложил, Радка не стала думать – опрометью бросилась туда, заползла в убежище, зарылась в холодные мокрые листья, затаилась.

Всадники перешли на шаг. Они негромко перекликались и подбирались все ближе к Радкиному укрытию. Девочка боялась не то что пошевелиться, а сглотнуть или сморгнуть. А всадники уже совсем рядом, уже слышно дыхание лошадей…

И тут она услышала, как лошади всхрапнули, попятились, потом будто встали на дыбы, и отчаянное ржание и громкие крики людей слились воедино. Радка осторожно открыла глаза и тут же снова зажмурилась, но и того, что она увидела в долю мгновения, ей хватило, чтобы испугаться еще сильнее, еще глубже, до самого дна души: из темноты леса летел навстречу людям огромный огненно-красный кабан. Все мысли о том, что бояться надо людей, а не леса, мгновенно выскочили из головы Радки, она сжалась, закрывая голову руками, и замерла.