Нежелание славы

…И может, не было никакого «символизма», тем более «мистицизма», о которых почему-то принято говорить, «объясняя» дореволюционного Блока, а было долгое совершенствование музыкального слуха, отчаяние творческого предощущения, вещее и чуткое вслушивание в те сокровенные звуки из души России, которые во всю мощь грянули революционной бурей Октября?.. А эту редкостную музыкальность, редкостное умение слушать время – творчество, которое сам поэт сознавал, как «какой-то сон», который хотел бы «стряхнуть», чтоб «рассеять сумерки времен», все эти годы предчувствий – более, чем реальные для самого поэта («путь мой в основном своем устремлении – как стрела, прямой»), но непонятные современникам, и были ими названы в себе: «символизмом», «мистицизмом», «субъективизмом»…

Термины лишь обозначают явления, а не объясняют их. Термины могут быть эти – или другие, могут быть и не быть, но когда они случаются, объяснение могут получить лишь в самом поэте! Не потому так затруднены исследователи (так бережно лелеющие эти термины!) с «выводом» Блока – поэта революции – из Блока «символиста» и «мистического субъективиста»? Наконец, может, дореволюционную Россию, весь ее трагедийный уклад жизни, Блоку, с его совестью гениального поэта и жаждой гармонии, просто невозможно было принять реальностью, и она сознавалась лишь как «какой-то сон», отразившийся и в творчестве, в ожидании голоса главной песни родины: ее революционной бури?.. Десятилетия сна Ильи Муромца могли быть простой летаргией!

Все сказанное выше, возможно в ком-то родит мнение, что сложное миросозерцание Блока «позволяет» и такие догадки… Между тем, о редкостном чувстве реальности Блоком-символистом, чувстве прозорливой реальности, которое было ему присуще всю жизнь (хотя, именно из-за прозорливости сочтено было «удобней» отнести к «символизму», чем к реализму!), говорит, например, такая запись в дневнике (от 21 февраля 1914 г.).

«Опять мне больно все, что касается Мейерхольдом, мне неудержимо нравится «здоровый реализм»… В Мейерхольдии – тушусь и вяну. Почему они-то меня любят? За прошлое и за настоящее, боюсь, что не за будущее, не за то, чего хочу».

В формализме «Мейерхольдии» была революционная дерзость момента – но не было эпичности народного «здорового реализма»…

В «Мейерхольдии» – наглядно, как только это возможно в театре, Блок увидел всю нежизненность формализма. Знаменательно, что поэт уже сознает, что его будущее – связано и с творческой новью: с «здоровым реализмом». Не менее знаменательно, что рядом же – другая, лапидарная, всего два слова, запись: «Пахнет войной»!

Или такой факт из биографии поэта. В 1902 году он слышал в Шахматово песню косарей – и записал в дневнике: «пели мужики». Поэт вернулся к песне – как к вещему знаку судьбы – в 1921 году, перед смертью, когда писал «Ни сны, ни явь». Вот что такое песня для поэта-певца! И каково единство души песни и души певца – как души народной! И вместе с тем – все это чувство реальности, которое люди, воспринимающие поэзию логически и рассудочно, однако, называют «мистикой», «символизмом», упуская «истину мира – в общении глубин»!..

«…Косы зашаркали по траве, слышно – штук двадцать. Вдруг один из них завел песню. Без усилия полился и сразу наполнил и овраг, и рощу, и сад сильный серебряный тенор. За сиренью, за туманом ничего не разглядеть… Мужики подхватили песню. А мы все страшно смутились. Я не знаю, не разбираю слов; а песня все растет. Соседние мужики никогда еще так не пели. Мне неловко сидеть, щекочет в горле, хочется плакать. Я вскочил и убежал в дальний угол сада. После этого все и пошло прахом».

И далее много строк, полных начал для постижения сложного мира души поэта посреди сложных предчувствий России!.. «Душа мытарствует по России в ХХ-ом столетии…». «Перестань называть меня разными именами – у меня одно имя. Перестань искать меня там и тут – я здесь». Нет терминов, нет эпитетом для сущности поэта-пророка!

Может и вправду пора уже перестать искать великого поэта, искать трагичного певца революции в «символизме», в любом другом «формализме», называть его «разными именами» – одно у него имя, одно у него место в духовности России!..

Надо уметь слышать музыку из души поэта – из души его народа. В поэзии нам все еще, знать, недостает музыкального чутья. Как часто мы слышим лишь смысл слов, обедняя и песенное слово поэзии, и наше, самое, видать, насущное постижение…

А ведь еще когда сказано было: «Глас народный»!

История, культура, поэзия народа, его бессмертный язык, наконец, все это сущности, которые видим как единую песню народа, как душу их. Блок всегда настаивал на этом, причем в самые разные периоды творчества, которые, знать, никогда не рознили единого поэта России. В нашей духовности растут поэт и его слово, они в бесконечном пути совершенствования мира, и мы, следуя за ними, точно мертвую ветошь, откидываем на обочину отпавшие термины, эпитеты, неживую книжность!