Ничего святого

Словно крупицы мгновений в песочных часах, снежинки цвета невинного невежества опускались на серые московские улицы, – там, смешивались они с повседневностью, отмеряя с каждой новой крупицей приближение 2008 високосного года, которому предстояло круто изменить мою жизнь.

Как это всегда бывает, в канун Нового года время как будто ускорило своё движение, хотя в действительности время осталось прежним.

Время не ждёт, не умирает и не опаздывает. С педантичной точностью оно всегда пунктуально, неумолимо и неизбежно. Вне зависимости от моральных норм и низших (иными словами, конституционных) законов, время всегда право: его нельзя отменить, запретить или сократить. Время, не повинуясь даже небесным законам, будет существовать до скончания времён.

Время непрерывно в движении, оно движется с одной скоростью и по одной траектории. Время постоянно и объективно: это одна из самых предсказуемых вещей в мире, однако оно имеет удивительную власть, поскольку оно есть непреложное и неизменное условие жизни.

Возможно, именно поэтому главным мужским украшением являются часы, – они олицетворяют контроль над временем, но на самом деле никто не может контролировать Время.

Время беспощадно и беспристрастно, как высшая справедливость. В некотором роде Время и есть сама справедливость, и если бы кто-то хотел абстрактно изобразить справедливость, ему было бы достаточно указать на часы.

Итак, вселенская справедливость отсчитывала приближение Нового года, главного русского праздника, объединяющего всех наших соотечественников в едином светлом порыве восторженного ожидания чуда.

Новый год всегда был для меня чем-то особенным, чем-то великим – некоей отправной точкой отсчёта, где можно начать всё сначала, сделать иначе, оставить прошлое в прошлом и пойти дальше.

Кроме того, несмотря на своё детское открытие о бренности Деда Мороза, я продолжал верить в новогоднее чудо. Даже понимая, что в этом несовершенном мире нет никакого доброго старика, который в праздник развозит подарки детям, я продолжал верить в силу волшебства, которое происходит под Новый год.

Я не верил в бога, в государство, в народ, не верил в Родину, не верил в школу, не верил в любовь и не очень-то не верил в людей. Но я продолжал верить в новогоднее чудо. Однако здесь, впервые за долгое время, я не чувствовал его вокруг себя.

Обычно рождественская сказка укутывала меня, как пуховое одеяло, и вот я впервые оказался в ситуации, когда Новый год уже вовсю ломился в ворота, а я до сих пор не чувствовал его приближения. Как парализованный осознаёт свою инвалидность, когда обнаруживает, что не чувствует своих конечностей, так и я обнаружил в себе известную степень дефективности, поняв, что не чувствую приближения новогоднего чуда.

Состояние общего праздника не передавалось мне, и я находил это своей проблемой. В действительности я просто не понимал в тот момент, что впервые за долгое время освободился от одной из величайших ловушек человечества – светлого праздника, столь прекрасного, что даже сильнейшие из людей покоряются его чарующей привлекательности.

Но перспектива быть частью общей массы, пускай даже она согрета теплом божественного рождественского света, невольно отталкивала меня, и я не чувствовал никакого восторга перед надвигающимися каникулами.

И всё же было в них что-то тёплое: я не сразу почувствовал это тепло, но в какой-то момент я понял, что с нетерпением жду грядущего праздника. Однако ожидание это был крайне рациональным. Я ждал не абстрактного чуда, которое должен принести мне под ёлку пузатый дедушка, – моя радость была вызвана тем конкретным обстоятельством, что мне предстояло провести несколько дней в компании моих друзей, где я мог быть собой и делать то, что мне нравится. Несколько дней без унижений, издевательств, рукоприкладства и попрания моих представлений о собственном достоинстве, – и всё это было совершенно законно и не грозило болезненной расплатой!

Сейчас мне сложно выразить в полной мере степень восторга, который охватывал меня в предвкушении этих праздников. Последние дни 2007 года я провёл в удовлетворении своей судьбой и почти не замечал нападок Игоря, – возможно, он сам смягчился в преддверии общего праздника, но в те моменты, когда он всё-таки пытался меня задеть, я думал о том, что уже скоро я буду в компании близких людей и скверный нрав отчима не будет отравлять моё настроение.

Решено было встречать Новый год привычной компанией: Илюха, я, Колян, Луис, Ленор, Димка, Шрек и, возможно, к нам присоединилось бы ещё несколько человек, – я очень надеялся, что одним из них будет Настя.