Нищета мозга

различий таких форм поведения не вызывает сомнений, но угнетает своей структурной детерминированностью. Иначе говоря, если у человека центры мозга, регулирующие половую агрессию, очень маленькие, то никакие социальные инстинкты, правила и законы не смогут его удержать от пещерной сексуальной дикости. Аналогично будет вести себя человек с большими центрами страха. Следовательно, количественная изменчивость центров, контролирующих инстинктивные формы поведения, лежит в основе природы эмоциональных различий человека. Относительно небольшие, но древнейшие центры мозга влияют на гормональную активность в зависимости от размера и числа нейронов, вовлечённых в работу. Так, при старении эти различия могут позволить сохранить сексуальную активность до 80 - 85 лет или уничтожить её к 40 годам.

Поведенческая катастрофа индивидуальности инстинктивно-гормональных форм поведения усугубляется тем, что никакой связи между размерами мозга и вариациями инстинктивно-гормональных центров нет. В маленьком мозге может быть найден значительный по объёму центр, и наоборот. Иначе говоря, количество нейронов, вовлечённых в специализированную подкорковую структуру или поле коры, не связано с размером и формой головного мозга человека. Найденная закономерность объясняет как природу индивидуальных различий врождённых форм поведения, так и причины индивидуализации двойственности сознания. Кроме противоречий между кортикальным здравомыслием и инстинктивно-гормональными интересами, ситуацию усугубляют огромные, но непредсказуемые количественные различия центров лимбической системы. Вполне понятно, что поведение человека с огромным комплексом миндалевидных ядер, при всех прочих равных параметрах, будет отягощено регулярным проявлением немотивированной агрессии. У обладателя аналогичного, но небольшого миндалевидного комплекса поведение будет мягким, а характер покладистым. Он будет напоминать трудолюбивого циркового белого медведя после стереотаксической операции по удале-

нию этого неприятного центра. Не исключено, что казённое стремление к стабилизации семейных отношений может привести к появлению подобных манипуляций как перед вступлением в брак, так и в отношении некоторых ближайших родственников.

Особую роль в изучении изменчивости неокортекса человека играет анализ нижней теменной области. Это связано с тем, что данная область встречается только у высших приматов и человека. Интерес к этой области становится понятен, если кратко напомнить один из основных законов эволюции неокортекса. Он гласит, что максимальной изменчивостью в мозге обладают эволюционно новые структуры. Весь неокортекс является эволюционным новообразованием для млекопитающих, а самыми последними приобретениями стали поля нижней теменной области (Савельев, 2010).

Изучение полиморфизма подполей нижней теменной области показало высокое разнообразие вариантов. Если вся область изменяется в мозге разных людей не более чем на 30%, то отдельные поля могут различаться в 1,5 - 2 раза (Станкевич, Шевченко, 1935). Значительно интереснее не количественные, а качественные различия. Дело в том, что исследователи не у всех людей находят хорошо изученные подполя этой области. В некоторых случаях могут полностью отсутствовать одно, два или сразу три подполя. По этим центрам найдена максимальная асимметрия мозга человека. Именно подполя нижней теменной области могут присутствовать или отсутствовать в левом или правом полушарии одного и того же человека. Следует отметить, что в речевых полях зоны Брока таких различий не обнаружено. Эти результаты представляют собой бесценное доказательство непреодолимых качественных различий между мозгом отдельных людей.

Существование качественных особенностей мозга выводит индивидуальные различия на новый биологический уровень, который создаёт совершенно иную эволюционную ситуацию. По сути дела, речь идёт о различиях в строении мозга подвидового или даже видового уровня. При этом видовые особенности строения

головного мозга не связаны ни с половым, ни с этническим, ни с расовым происхождением конкретного человека. Различия мозга видового уровня не видны снаружи, но их существование показывает причины необычно высокой скорости эволюции человека. Мы, несомненно, являемся одним видом, дающим плодовитое потомство. Это старинное определение доказывается возможностью широчайшего межрасового скрещивания, за крайне редкими исключениями, которые мы не рассматриваем. При этом изменчивость мозга, даже внутри одной этнической группы, может превышать видовые различия. Получается, что репродуктивно мы один вид, а церебрально — разные. Главным кошмаром является то, что к разным церебральным видам могут принадлежать мать и дочь, отец и сын, а про внуков, племянников и более дальних кровных родственников говорить даже не приходится. Безусловно, в близкородственной группе вероятность церебрального единства выше, чем у случайно собранных людей. Однако различия продолжают оставаться игрой природы наследования комбинаций мозговых структур и их количественной выраженности.