Ночная прогулка

Когда улеглось возбуждение, вызванное новым, не зависимым от Земли, статусом, Гражданский Арбитр счел необходимым значительно преобразовать систему оплаты труда. В закон были добавлены статьи о сложных коэффициентах, позволявшие тем, кто путем самосовершенствования увеличивал свой вклад в экономику, получать за работу больше одного часа в час. Но коэффициент «три» был абсолютным максимумом, и поэтому на Эмм-Лютере было очень немного крупных частных корпораций – стимулирование было ограничено, как и замышлял Арбитр.

Чтобы приблизиться к коэффициенту «три», человек должен был иметь высочайшую профессиональную квалификацию и работать с полной отдачей сил – а тут бездельник и бродяга по имени Айк требовал суммы, которая, по самым скромным подсчетам Тел-лона, соответствовала коэффициенту «десять».

– Ты сам знаешь, что это безнравственно, – сказал Теллон, гадая, есть ли у него столько денег. Он забыл пересчитать банкноты в пачке, позаимствованной у «Персидского кота».

– Вот если бы я взял деньги, пока ты спал, и слинял с ними, тогда это было бы и вправду безнравственно.

– Ты наверняка проверил, что деньги у меня есть. Коли на то пошло, сколько там в моем мешке?

Айк попробовал изобразить смущение:

– По-моему, часов девяносто.

– Тогда как же я смогу заплатить тебе сто?

– Ну... там еще радио.

Теллон нервно рассмеялся. Он догадывался, что ему еще повезло. Он был слеп, из-за раны между лопатками при каждом движении его тело немело от мучительной боли. Четверо бродяг играючи могли бы обчистить его ночью, пока он спал; строго говоря, было вообще поразительно, что в обмен на его деньги они намеревались хоть что-то сделать..

– Почему вы так стремитесь мне помочь? Вы знаете, кто я такой?

– Брат, все, что я на самом деле знаю про тебя, следует из твоего акцента, – сказал Айк. – Ты с Земли, а мы тоже оттуда. Здесь было совсем неплохо, пока кучка этих ханжей с Библиями не захватила власть и не лишила человека возможности получать честную зарплату за честную работу.

– Кем ты работал?

– Я? Нет, брат, это не для меня. Здоровье не позволяет. Но разницы-то никакой! Если бы я работал, я все равно не получал бы за это в добрых честных соларах, верно? А вот Денвер трудился – торговал настоящими кусочками Святого Креста.

– Пока фабрику, где он их делал, не прикрыли, правильно я понимаю? – нетерпеливо прервал его Теллон. – Когда ты сможешь проводить меня в поместье Жюста?

– Ну, нам придется пересидеть здесь до конца дня. Когда стемнеет, мы выведем тебя за забор. После этого все зависит только от твоих ног. Конечно, идти нам придется не по Бульварам, но к рассвету мы будем на месте.

«Рассвет, – подумал Теллон, – а если не удастся получить обратно от Карла Жюста свой электроглаз, тогда – последний закат. Интересно, этот человек – отец или брат Хелен Жюст?»

– Хорошо, – сказал он. – Можешь взять деньги.

– Спасибо, брат. Я уже взял.

Идти пришлось всю ночь, и благодаря поддержке Айка Теллон обошелся без электроглаза: последние крохи энергии надо было сберечь для всего того, что ему предстояло в поместье. С ним пошли только Айк и Денвер – один взял его за правую руку, другой – за левую.

Двое его спутников помогли ему пролезть сквозь прикрытую бурьяном дыру в заборе и вывели туда, где вновь начинались тихие улицы. Дорогой Теллон задумался над вопросом как эта порода людей может существовать веками без изменения? Непрерывное развитие человечества, кажется, их не затронуло – они живут и умирают точно так же, как делали это древние бродяги. Если человечество просуществует еще миллион лет, то и тогда, видимо, они сохранятся.

– Кстати, – спросил Теллон, – что вы сделаете со всеми этими деньгами?

– Купим еды, конечно, – ответил Айк.

– А когда еда кончится? Что тогда?

– Там видно будет. Проживем.

– Не работая? – сказал Теллон. – Разве не легче было бы устроиться куда-нибудь?

– Конечно, легче, брат. Работать иногда легче, но я не собираюсь поступаться принципами.

– Принципами! – рассмеялся Теллон.

– Да, принципами. Противно уже то, что не платят добрыми честными соларами. А при этой чокнутой системе дело обстоит еще паскудней.

– Как так? Мне здешняя идея кажется вполне разумной.

– Не смеши меня, брат. Сами коэффициенты – идея хорошая, но они же их применяют шиворот-навыворот!

– Шиворот-навыворот? – Теллон никак не мог понять, искренне говорит Айк или дурака валяет.

– Да, я так считаю, – Айк не шутил. – Да и на Земле та же история. Возьми кого-нибудь, вроде хирурга. Этот человек и вправду хочет быть хирургом – у него талант, видишь ли... призвание! Он ничем другим на свете не стал бы заниматься – и тем не менее он получает в десять или в двадцать раз больше какого-нибудь бедняка, вкалывающего на работе, которую ненавидит. Это справедливо? Справедливо, что кто-то наподобие... как звать теперешнего самого главного на Земле?

– Колдуэлл Дюбуа, – подсказал Теллон.