Носорог

- Пьют пиво и обсуждают последнюю игру “Локомотиваа”.

- Серьезно?

- Ага.

Я ржу. Кабан сделал ход конем. Отбил у Маруси кавалера.

- Зря каблуки надела, - подкалываю ее я. - Хочешь, мартинсы дам?

- Да пошел ты! - бурчит сестра. - Все мужики козлы. Кроме тебя. Ты молодец. Двойняшки… И за себя, и за меня отдуваешься.

Когда она произносит эти слова, я вижу тень грусти, промелькнувшую на ее лице. Маруся переживает, что у нее нет детей? Ну, не знаю. Она всегда говорила, что семья - это не для нее.

А я всегда знал, что буду отцом. Но не догадывался, что мне настолько повезет и я встречу свою настоящую половинку. Ту, кто понимает меня с полувзгляда. Чувствует с одного прикосновения. Любит, заботится, восхищается… И - вынашивает наших двоих детей.

Смотрю на нее - и просто таю от нежного ванильного счастья…

Эпилог 1

Эпилог 1

Кеша

Две детские комнаты, одна уже обставленная, вторая про запас. Две кроватки. Двойная коляска. Два комплекта для выписки. Все это давно готово. Игрушки, пеленки, распашонки - все умножаем на два. А нервное напряжение - на десять.

Я не спал последние две ночи, мне кусок в горло не лезет и я готов бегать по стенам от волнения. Но мне нельзя. Я должен быть спокойным и невозмутимым. Я - Мышкина опора и поддержка.

У нас уже почти критическая ситуация. Мышка перехаживает. По плану пора рожать, а она не собирается. Наш акушер-гинекоолог, придирчиво выбранный мной после тщательного изучения, говорит, что мы подождем еще пару дней. Если ничего не случится - будем стимулировать.

- Все будет хорошо, - спокойно отзывается на это Соня.

Она повторяет эту фразу всю беременность. Мы оба ее повторяем. Это наша мантра. Но сейчас она не срабатывает. Я боюсь. Я очень-очень боюсь, что что-то пойдет не так…

А Мышка стоит перед зеркалом, повернувшись к нему боком, и задумчиво разглядывает свое отражение, увеличившееся за последние девять месяцев вдвое.

- Уже не представляю себя без живота.

- У тебя самый красивый беременный живот на свете. Я тоже тебя без него не представляю. Вообще не помню, что когда-то его не было.

- Эй! - возмущенно восклицает Мышка. - Ты не помнишь мою тонкую талию? И мои стройные бедра?

- Ну…

- Они где-то здесь! Под этим дирижаблем.

Она гладит себя по животу.

- Ну, раз они там, значит, мы с ними скоро встретимся.

- А если нет? - Мышка испытующе смотрит на меня.

Я знаю этот взгляд. Он означает: будешь ли ты меня любить, если я останусь толстой?

- Я люблю все твои килограммы и складки, сколько бы их не было, - пылко отвечаю я.

Тут главное - ответить с чувством, но при этом не сказать лишнего. Блин, похоже, у меня не получилось...

- Какие еще складки? - вопит Мышка. - У меня нет складок! Я что, похожа на свноматку?

- Ты похожа на Мышиную королеву. Ты такая уютная, мягкая, теплая… Я прекрасно понимаю Алиночку с Антохой. Я бы тоже не хотел из тебя выбираться…

* * *

- Началось, - говорит Мышка.

Я подскакиваю, мгновенно проснувшись. Вижу ее, сидящую на кровати с прямой спиной. Глаза открыты, лицо серьезное и сосредоточенное, губы шевелятся.

- Двадцать секунд, - говорит она.

- А интервал? - вскакиваю я.

- Минут десять-пятнадцать.

- Чего ты раньше меня не разбудила?

Я уже бегаю по квартире, на ходу натягивая штаны и рубашку, хватая то сумку, то рюкзак.

- Да я только что поняла, что мне не кажется.

- Как ты? - я опускаюсь на колени перед животом своей жены.

- Хорошо.

- Больно?

- Терпимо.

- Мышка…

Я сжимаю ее руку. Целую мягкую ладошку.

- Поехали, - говорит она.

Я поднимаю ее, мы идем в прихожую, я завязываю шнурки на ее любимых кроссовках. Руки у меня не дрожат. Зато сердце в груди как будто балансирует на натянутой проволоке, постоянно теряя точку опоры…

- Все будет хорошо, - беззвучно шепчу я.

* * *

- Дыши, - говорю я Мышке.

- Я дышу.

Из ее груди вырывается слабый стон.

- Я мороженку хочу, - выдыхает Мышка.

И я срываюсь с места, оставив ее с медсестрой. Знаю, что в холле больницы есть магазинчик. Прилетаю обратно, вручаю Мышке эскимо на палочке, пломбир в стаканчике, фруктовый лед и ее любимое “Бородино” в глазури. Мышка выбирает пломбир. Медсестре я отдаю эскимо, сам беру фруктовый лед.

В палату заглядывает врач.

- Как тут у нас дела?

Смотрит, как мы все трое облизываем мороженое, и смеется.

- Это вам, - я вручаю ему “Бородино”.

- А знаете… не откажусь. Вкусно, кстати.

- А-а-а! - стонет Мышка.

Я забираю у нее недоеденное мороженое. Роняю. Пытаюсь ее обнять. И поцеловать. Но она кусает меня за губу. А потом лежит, откинувшись на подушку, с капельками пота на лбу, такая маленькая, замученная и несчастная, что я чувствую: сейчас разревусь от бессилия. Я ничем не могу ей помочь!

- Где мое мороженое? - раздается ее голосок.

- Я его уронил…

- Тогда сделай мне массаж!

Я массирую ей ступни каждый вечер, смазываю их детским кремом и упаковываю в хлопчатобумажные носочки - так Мышке лучше спится. И сейчас эта привычная домашняя процедура успокаивает нас обоих… Или только меня?

* * *