Nothing to Lose

— А я отказываюсь выполнить ваше требование.

— Сейчас в изоляторе только один пациент. Все другие уже дома, на постельном режиме.

— И кто же остался здесь?

— Андервуд.

— А кто из них Андервуд?

— Старший помощник шерифа. Вы оставили его в тяжелом состоянии.

— Он и прежде был серьезно болен.

— Вы должны немедленно уйти.

Ричер улыбнулся.

— Это нужно сделать городским девизом. Ничего другого я здесь не слышал. Как в Нью-Гэмпшире: «Живи свободным или умри». А в Диспейре будет: «Вы должны немедленно уйти».

— Я не шучу, — сказал Тарман.

— Нет, шутите, — возразил Ричер. — Вы, толстый старик, предлагаете мне уйти. Это очень забавно.

— Я здесь не один.

Ричер повернулся и посмотрел на мастера — тот стоял в десяти футах от них, опустив пустые руки по бокам, но в его плечах чувствовалось напряжение. Ричер взглянул на великана — тот находился в двадцати футах, сжимая разводной ключ в правой руке и придерживая его левой.

— У вас курьер из офиса и списанный в тираж старый качок с большим гаечным ключом. Я не впечатлен.

— Может быть, у них есть пистолеты.

— У них нет пистолетов. Иначе они бы их уже достали. Никто не станет ждать, если у него есть возможность показать пистолет.

— И все же они могут причинить вам существенный вред.

— Я сильно в этом сомневаюсь. Первая восьмерка, которую вы послали, не добилась результата.

— Вы и в самом деле хотите попробовать?

— А вы? Если все пойдет не по вашему сценарию, вы останетесь наедине со мной. И со своей совестью. Я здесь, чтобы навестить больных, а вы хотите меня избить? Какой же вы христианин?

— Бог направляет мою руку.

— Туда, куда вам хочется. Очень удобно. Если бы вы все продали и раздали деньги бедным, а потом уехали бы в Денвер, чтобы помочь бездомным, на меня бы это произвело впечатление.

— Но я таких посланий не получал.

— Какая неожиданность.

Тарман промолчал.

— Сейчас я отправляюсь в изолятор. Вы со мной. Либо вы пойдете туда на своих ногах, либо я понесу вас в ведре.

Тарман пожал плечами, вздохнул и махнул рукой двум своим телохранителям, словно приказывая собакам оставаться на месте. Затем он зашагал в сторону офисов и изолятора. Ричер шел рядом с ним. Они миновали офис службы безопасности, офис самого Тармана, а также еще три, которые Ричер видел, когда Тарман водил его по заводу. На одном офисе висела надпись «Финансы», на втором — «Снабжение», на третьем — «Счет-фактура». Они прошли мимо первого строения, выкрашенного в белый цвет, и остановились возле второго. Тарман поднялся по короткой лестнице и распахнул дверь. Он вошел, Ричер последовал за ним.

Это действительно была больничная палата. Белые стены, белый линолеум на полу, запах антисептиков, мягкий ночной свет. Вдоль стен шли умывальники с кранами, шкафчики с лекарствами, аппараты для измерения давления, у стен стояли урны для использованных материалов. На небольшой тележке кто-то оставил стальную тарелку в форме почки. На тарелке лежал стетоскоп.

В изоляторе было четыре койки. Три оставались пустыми, а на четвертой лежал помощник шерифа. Он был весь забинтован, виднелась только голова. Выглядел он паршиво: бледный, неподвижный, вялый. Он словно уменьшился в размерах. Казалось, даже волосы у него поредели. Открытые глаза смотрели в пустоту. Дыхание было поверхностным и неровным. В изножье кровати была прикреплена табличка с историей болезни. Ричер повернул ее к себе и просмотрел. Аккуратный почерк. Профессиональные записи. У человека, лежащего на койке, имелось множество болезней: лихорадка, слабость, истощение, затрудненное дыхание, головные боли, волдыри, язвы, хроническая тошнота и рвота, понос, обезвоживание и признаки серьезных внутренних повреждений. Ричер отпустил табличку и спросил:

— У вас здесь работает врач?

— Опытный фельдшер.

— И этого достаточно?

— Как правило.

— А для этого человека?

— Мы делаем все, что в наших силах.

Ричер подошел к кровати и внимательно посмотрел на больного. Кожа заметно пожелтела. Желтуха или отражение яркого света от стен.

— Ты можешь говорить? — спросил Ричер.

— Он не может отвечать связно, — вмешался Тарман. — Но мы надеемся, что ему станет лучше.

Помощник шерифа перекатил голову по подушке и попытался заговорить, но сухой язык еле шевелился во рту. Он облизнул губы и сделал новую попытку. Он уставился прямо на Ричера, его глаза сфокусировались и заблестели.

— Я…

Он замолчал, чтобы набрать в грудь побольше воздуха, заморгал и снова заговорил, пытаясь выразить новую мысль.

— Ты сделал это со мной, — запинаясь, произнес он.

— Не только я, — ответил Ричер.

Больной опять помотал головой.

— Нет, это… — Он снова умолк, мучительно втягивая в себя воздух, и захрипел.

Тарман взял Ричера за локоть и потянул назад.

— Пойдемте отсюда. Мы его утомляем.

— Его нужно отправить в настоящую больницу, — сказал Ричер.

— Это решение принимает фельдшер. Я верю своим людям. Я нанимаю на работу лучших.

— Этот парень работал с ТХЭ?

Тарман ответил не сразу.

— А что вам известно про ТХЭ?

— Совсем немного. Это яд.

— Нет, это средство для удаления масла и смазки. Обычный промышленный продукт.

— Как скажете. Так он с ним работал?