Новая история стран Азии и Африки. XVI–XIX века. Часть 2

«Просвещенные философы» отвергали авторитет священной традиции, причем не делали исключения ни для одной религии. Излагая фантастические представления древних индусов об окружающей природе, Абу-л Фазл критиковал их не потому, что они противоречили исламу, а потому, что опровергались доводами разума и достижениями науки; точно такой же критике мыслитель подвергал и мусульманские мифологические представления. «Просвещенные философы» скептически относились к вере в сверхъестественные силы и чудеса, хотя и не изжили эту веру окончательно, считали, что «дух исследования – лучшее из сокровищ разума», призывали соотечественников учиться, осваивать достижения других народов. При этом важно, что они подвергали критике многие традиционные воззрения и подходы, препятствовавшие развитию научных знаний: «С незапамятных времен любознательность ограничивалась, а дух исследования воспринимался как предтеча неверия. Все, что воспринято от отца, начальника, родича, друга или соседа считается полученным с божьего соизволения, а нарушителя обвиняют в аморальности и ереси», – писал Абу-л Фазл и с горечью сетовал: «Хотя у нас есть просвещенные люди, многие из них предпочитают молчать из страха перед фанатиками, жаждущими крови…». Свободомыслие, скептическое отношение к вековым традициям и религиозным догмам, интерес к естественным наукам, гневные инвективы в адрес религиозных фанатиков и распространяемые ими суеверий – все это играло важную роль в наследии «просвещенных философов» и не могло не оказывать влияния на общественную мысль того времени.

§ 8. Литература и искусство Индии XVI–XVIII вв.

Если в предшествующую эпоху индусы и мусульмане начали узнавать и изучать друг друга, то во времена Моголов они стали уже понимать друг друга и, что еще важнее осознавать принадлежность к единой стране, к общей культуре, что в наибольшей степени отразила литература. При дворе Акбара была учреждена специальная палата переводов, где на понятный всем образованным мусульманам персидский язык лучшие ученые и поэты того времени переводили священные книги и литературные памятники индуизма («Махабхарату», «Рамаяну», «Атхарваведу»), а также трактаты по астрономии, математике и медицине. Многие из этих переводов отличались не просто высоким научным качеством, но и большими литературными достоинствами. Если хронисты времен Делийского султаната излагали историю Индии лишь начиная с прихода ислама, а все, что было до этого, описывали как «темный период неверия», то историки могольской эпохи, и прежде всего Абу-л Фазл в своих сочинениях «Книга Акбара» и «Зерцало Акбара» повествовал об истории Индии с самых древних времен, соединяя домусульманский период с последующими временами в единый исторический поток. Он с глубоким уважением рассказывал о культуре и научных достижениях индусов, критикуя и в их наследии, и у мусульман то, что не соответствовало разуму и позднейшим научным данным.

Вообще с эпохой Акбара был связан небывалый культурный взлет. Император окружил себя высокообразованными и талантливыми людьми. Уже упоминавшийся брат Абу-л Фазла Файзи, возглавлявший работу по переводу «Махабхараты», был автором и великолепной поэмы «Наль и Даман» на один из вставных сюжетов этого эпоса, а также множества лирических стихотворений. Выдающимся персоязычным поэтом послеакбаровского времени был Бедиль (1644–1721). Философ-рационалист, высказавший много блестящих догадок о развитии человека и общества, он был автором и поэмы «Модан и Комде» о любви танцовщицы и странствующего музыканта, которым пришлось претерпеть много испытаний из-за тирании царя. В лирических стихотворениях поэт воспевал «просветляющую разум науку» и свободу творчества:

Бедиль, не будем подражать мы нраву барабана
И воспевать ему под стать эмира иль султана.
Мы соберем друзей опять вдали дворцов богатых,
И станем песни распевать, в которых нет обмана.

(Перевод Л. Пеньковского)