Новая сила

Сёмка проводил пыхтящий экипаж взглядом и присел на край тротуара. Ноги едва держали – две версты скакать по сельской дороге, стараясь не отстать от шустрого дампфвагена, да ещё и держать дистанцию так, чтобы его не заметили пассажиры – это вам не шутка! Зато теперь он, как и Витька, имеет совершенно законный повод пробраться на борт воздушного корабля.

VII

Теллус

Над Китовым архипелагом.

Двигатель закашлялся, плюнул сизым дымом, закашлялся и затарахтел, набирая обороты. Моторист отскочил в сторону и поднял руку – готово! Уилбур помахал в ответ. Четверо матросов навалились на плоскости и хвостовое оперение, аэроплан дрогнул, выкатился на аппарель, свешивающуюся из трюма под углом в десять градусов. Прокатился, шурша колёсами шасси, по дырчатому настилу, на мгновение замер на краю – и сорвался в четырёхтысячефутовую пропасть, разверзшуюся под брюхом «Баргузина».

Лейтенант в последний момент толкнул рукоять дросселя вперёд до упора. Мотор взревел и аппарат, подгоняемый тремястами шестьюдесятью лошадиными силами, прибавленными к силе тяготения, стремительно понёсся к земле.

Лейтенант потянул ручку – машина послушно подняла нос, переходя в горизонтальный полёт. Качнул влево-вправо – на движения элеронов аэроплан отзывается, как положено, креном то на одно, то на другое крыло. Теперь ручку на себя и отжать правую педаль – изящный восходящий вираж, мотор ревёт, раскручивая до предела обороты. Ого, вот это скороподъёмность – ни земным «сопвичам» и «альбатросам», ни, тем более, здешним «кальмарам» и «вивернам» такое и не снилось! Угол по тангажу градусов сорок пять, а аэроплан идёт вверх с ускорением! Если бы на приборной доске имелся указатель скорости – его стрелка наверняка колебалась бы возле цифры узлов в двести…

«Ш-ширх!»

Рядом пронеслось нечто, напоминающее огненный плевок – струя оранжевого пламени в чёрных клубах копоти. Уилбура спасло то, что неприятельский стрелок ошибся, беря упреждение; а может, воздушный огнемёт остроухих тварей попросту не рассчитан на подобные скорости. Лейтенант резко свалил машину на крыло, уходя с переворотом в сторону – и успел увернуться ещё от двух плевков. Краем глаза Уилбур заметил, что перед «выстрелом» инсекты замирали в воздухе, поджимая под себя кольчатые сегменты… тела? Фюзеляжа?

Между перепончатыми крыльями он ясно различал согнутые фигурки пилотов, по одному на машину? Тьфу, эти мерзкие штуки и машинами-то назвать зазорно…

«Стрекозы» оказались неважными воздушными бойцами. Храбрости и упорства им было не занимать, но, видимо, запас «огнеплюев» был ограничен тремя-четырьмя выстрелами, да и те пропали даром – слишком высокую скорость развивал аэроплан. Англичанин сразу нашёл нужную тактику: уклонившись от встречного залпа, он по широкой дуге уходил в сторону-вверх (скороподъёмность аэроплана такая, что противник и не пытался тягаться с ним) а потом, описав крутой вираж, атаковал с пологого пикирования. Ловил насекомоподобную пакость в перекрестья прицела, жал на рычаг спуска – и с удовлетворением видел, как от «стрекозы» летели в стороны клочья. Попавший под свинцовые струи инсект смялся, сложил перепонки крыльев и полетел кожистым комком вниз. Из него выпала фигурка и, размахивая руками, полетела к земле. И – не долетела: над падающим внезапно раскрылось нечто вроде треугольного воздушного змея. Пилот-инри ловко маневрировал, направляя своё «крыло» в сторону от воздушной схватки.

Уилбур тронул рычаг вправо, ловя фигурку в прицел, но вовремя опомнился – бедняга и так обречён, если его не захватит один из мельтешащих на морской глади «охотников», то непременно сожрёт хищная тварь, которыми кишат воды вокруг Китового архипелага. Англичанин поискал глазами флаппер командира – и обнаружил стремительную ярко-красную сигару футах в полутораста над собой. Машина металась из стороны в сторону, уходя от сверкающих металлом пунктирных трасс двух преследующих его «стрекоз». «Живая ртуть»! – вспомнил Уилбур, – вот ещё чем, к примеру, они могут стрелять… И тут же, словно в ответ, по правой плоскости пробарабанила череда звонких ударов. Он крутанул восходящую бочку, уводя машину из прицела «стрекозы», набрал высоту, выровнялся и только тогда поглядел на крыло. Так и есть – цепочка аккуратных, похожих на пулевые, пробоин.

«Ну, вы мне сейчас за это заплатите…»

Вираж, ещё вираж, иммельман… Пытающаяся преследовать его стрекоза на миг зависает, потеряв скорость на крутом кабрировании, и тут же на ней скрещиваются пулемётные трассы – стрелки с «Баргузина» не теряют времени даром. Уилбур увидел, как разлетелась кровавыми ошмётками голова инри-пилота, и лишённая управления «стрекоза», кружась, словно крылатое кленовое семечко, устремляется к волнам далеко внизу.