Новый Мир ( № 6 2012)

«Люди убрали части души в Интернет. И теперь в офлайне у пользователей возникает тревога — в живые части их души „втыкают иголки”, а они не знают об этом. Душа требует защиты, немедленных реакций на раздражители, но когда люди в офлайне, они не могут следить за душой, которая заключена в Интернете. У них появляется желание проверить свой профиль в социальной сети, чтобы узнать, что с ним произошло за время отсутствия. Это как с девушкой. Когда ее нет рядом, хочется знать, что с ней происходит каждую секунду. Желание удалить профиль может происходить от желания снять с души это состояние неизвестности и неопределенности».

 

Узнаем по плодам.На вопросы «ЛГ» отвечает историк и публицист Владимир Карпец. — «Литературная газета», 2012, № 11, 20 марта.

«Глобальный мир, мир, управляемый единым правительством, согласно православному преданию, — мир антихриста. Для сознательных верующих русских людей это очевидно. Но и для тех, кто утратил веру, утратил связь с традицией, даже атеистов, все равно это остается на уровне „забытого знания” — или предчувствия. Отсюда недоверие к глобализации, ощущение, что „здесь что-то не то”. Люди не против технической стороны глобализации. Напротив, русский человек в вопросах техники очень любопытен и изобретателен».

 

Семен Файбисович.Самая радикальная революция. Ресурсы нигилизма и провокации в арте практически исчерпаны. — «Московские новости», 2012, на сайте газеты — 12 марта.

«Сама идея „революционности”, постоянных пощечин мещанству, буржуазности, вере, идея бросать провокационные вызовы публике, всячески „доставать” ее в значительной мере концептуально изжила себя, особенно, как представляется, в здешнем мире, который делится куда скорее на вменяемых и невменяемых, нежели на правых и левых, самодовольного благонравного буржуа и всем недовольного задиристого художника. <...> Вокруг и так слишком мало доброты и участия — света, словом; слишком много злобы и жестокости, оскорблений и наездов, чтобы еще подбрасывать этих дровишек посредством „художественных вызовов”».

«Кто бы спорил, что добро пошло, но ведь никак не более, чем зло! Тем не менее постмодерн в арте дал злу (включая ползучую индифферентность — его едва ли не самое опасное проявление) добро, а добру (включая неравнодушие и любого рода участие) полностью перекрыл кислород. Я не к тому, чтобы теперь, когда времена меняются, перекрыть кислород негативу, а к тому, чтобы снять наконец вековое табу на жизнеутверждающие высказывания».