o 0a115616b968c99b

Маленький отряд остановился у аккуратно сложенных кусков мяса.

- Мистер Смитфилд, - распорядилась Мэри, - давайте сюда нарты, и не забудьте шкуру. А

мы с вами, мистер Браун, Джон – она поправила мушкет за плечом, - пойдем дальше, мистер

Майкл сказал, что будет заниматься вторым медведем, он на льду, в заливе.

-Такой буран, капитан, - покачал головой Браун, - как мы дальше-то проберемся?

-Я вешки хорошие ставила, - ответила Мэри, - высокие, их не должно было еще снегом

занести.

Они шли след в след, двигаясь вдоль появляющихся из морозного тумана вешек, как вдруг

Мэри, что ступала первой, крикнула: «Стойте!»

Впереди них расстилалось пространство темной, непрозрачной воды.

-Трещина, капитан, - тихо сказал Браун. «Свежая. Без каяка тут никак, сорок футов до края

льда, или даже больше».

-Может, обойти? – робко спросил Джон – и поглядел в обе стороны – трещина терялась в

метели, уходя куда-то за горизонт.

Мэри сняла с плеча мушкет и выстрелила. Они застыли, прислушиваясь, и, наконец, Браун

вздохнул: «Тут так ветер воет, что ничего не разберешь. И потом..., - он не закончил и

настороженно взглянул на Мэри.

-Несите каяк, мистер Браун, - распорядилась она. «Я вас тут подожду».

-Капитан..., - он коснулся ее плеча.

-Выполняйте распоряжение, - велела Мэри, и, не оборачиваясь, застыла у края трещины.

Отойдя на несколько шагов, Джон обернулся – женщины уже не было видно в бесконечной,

непроглядной снежной буре.

Она вытащила каяк на лед и оглянулась – сквозь метель уже ничего не было видно. «А ведь

может быть еще одна трещина, - подумала Мэри, - и тогда нам уже не выбраться, без лодки.

Еще неизвестно, - она посмотрела вдаль, - что там впереди, если эту льдину оторвало, то

нас может унести в открытую воду».

Женщина вздохнула и, ставя вешки, медленно пошла по занесенному снегом льду. «Такой

туман, - она вытащила компас, и, прищурившись, постояв немного, вскинула голову. «Тогда

мы шли на северо-запад, - хмыкнула Мэри, - потом я убила второго медведя и мы вернулись

к островку. Все правильно».

Она взяла в руку мушкет и, осторожно ступая, вдруг, едва слышно рассмеялась: «Вот оно,

значит, как. Семь лет. Видела я, конечно, что Михайло Данилович на меня смотрит, да

подумала – он только овдовел, другие у него заботы, да и не любит он, чтобы за него

решали – это сразу видно. Так и разошлись, слова друг другу, не сказав. Ну, ничего, зато

теперь все хорошо будет».

-Это, конечно, - прозвучал холодный, чужой голос в голове Мэри, - если ты его живым

найдешь.

Она стиснула зубы и упрямо, громко проговорила: «Он выберется, не такой Михайло

Данилович человек, чтобы пропадать».

-Не такой, - раздался из тумана смешливый голос.

Мэри ахнула и, сделав шаг к нему, строго сказала: «А ну немедленно за мной, у меня там

каяк, у трещины. Ты в воду упал?»

-Упал, - он рассмеялся. «Как раз подо мной лед и начал проламываться. До второго медведя

мы, боюсь, не дойдем, мадам Мари».

-У тебя зубы стучат, - Мэри подтолкнула его. «Не разговаривай, пожалуйста, сейчас надо

быстро добраться до дома».

-Когда я в последний раз заблудился, - сказал Волк, чихая, идя вслед за ней, - там, в Сибири,

моя невеста вышла замуж за другого человека. Я, знаешь, не хотел, чтобы это повторилось.

Мэри невольно рассмеялась, и, столкнув каяк в воду, велела: «Забирайся, и ложись на дно.

Дома я тебя раздену, выпьешь горячего рома, и будешь спать. Хорошо еще, что апрель на

дворе, а не декабрь, - она чуть помрачнела, и Волк, приподнявшись, приложив ее руку к

губам, тихо сказал: «Прости меня, пожалуйста».

Она, на мгновение, наклонилась, и, поцеловав горячий лоб, озабоченно проговорила: «У

тебя жар, закрой глаза и молчи. Скоро будем в лагере».

Женщина ловко взмахнула веслом и каяк, медленно скользя по тихой, темной воде

промоины, исчез в густой, морозной пелене.

-Как холодно, - подумал Волк. «Вроде и костер горит, и под шкурами лежу, а все равно –

холодно». Он почувствовал ловкие, нежные женские руки, что раздевали его, и,

закашлявшись, сказал: «Я, конечно, мечтал об этом, но не думал, что все будет так скоро».

Она умело растирала его, и вдруг рассмеявшись, отвела глаза куда-то в сторону. «А, -

подумал Волк, - увидела все, что надо. Ну, ничего, я же ей говорил, что наверстаю – так оно

и будет». Мэри ласково приподняла его голову и велела: «Выпей рома, и спи. Сейчас тебе

станет теплее. Я пойду к Констанце, она рожает».

-Надо сказать, - подумал мужчина, и, взяв Мэри за руку, остановил ее: «Послушай, - он с

усилием поднял веки, - ты должна знать..., У меня есть сын, маленький Питер..Подожди, - он

увидел, что Мэри открыла рот, - ему сейчас как раз год, следующим месяцем. Констанца –

его мать».

-Но как..., - растерянно пробормотала женщина. «Как же это?».

-Так, - он устало выдохнул. «Он..будет жить с ней и Николасом».

-Ты спи, - Мэри коснулась губами его руки. «Спи, пожалуйста. Я все понимаю, - она вдруг

улыбнулась, - месье Мишель».

-Мадам Мари, - прошептали красивые, обветренные губы. «Вернись потом…, ко мне».

-Вернусь, - она перекрестила Волка и, устроив его под шкурами, уже на пороге палатки,