О чем молчит ветер

Коля пожал плечами. Он, как правильно отметил коллега Костя Пыжов, не имел опыта раскрытия запутанных преступлений. Майора ему не за заслуги дали, а потому что нужно было кого-то продвигать по служебной лестнице, делать начальником, а Грачев, во-первых, внук самого Ильича, а во-вторых, именно он нашел тех, кто вломился в дом мэра. Ими оказались друзья его сына-мажора. Пришлось и этих дурачков отмазать. В долгу перед Николаем не остались, повысили.

– Ты послал кого-то в квартиру покойной? – спросил дед, полив оладушки вареньем.

– Нет. Решил с тобой посоветоваться сначала.

– Советую: езжай туда. Проводи детальный обыск.

– Коллеги за мной заедут, и направимся. Я пешком.

– И с Печерским поговори. Он знал и сестру Роди, они вместе начинали заниматься в его студии, но она талантом не блистала, а Павел уделял время только самым одаренным. Девочка меньше года была под опекой Павла, а мальчик почти четыре. Он покончил с собой в неполные шестнадцать. Осенью. Его сестра тогда уже училась в Москве в институте. Когда Родя погиб, Печерский помогал семье Эскиных. Он винил себя, как мне казалось. Как наставник должен был понять, что с подростком творится что-то неладное.

– Странно, что я ничего этого не помню. Разве что спектакль на башне, но смутно.

– Ничего странного, ты совсем малым был. – Дед заметил, что Коля съел только один оладушек, и нахмурился: – Что, невкусно?

– Смеешься? Это пища богов.

– Преувеличивать не надо, – проворчал дед, но ему явно было приятно. – Я тебя не амброзией угощаю.

– Хиппи своровал сметану, – заметил Николай. Кот забрался на разделочный стол, смахнул баночку на пол, спрыгнул сам и принялся слизывать лакомство с линолеума.

– Пусть ест, не жалко. Там на дне осталось.

– Меня ты за любые проделки по заднице бил.

– Не ремнем же, ладошкой. И я тебя учил, а не наказывал. А кота без толку.

– Хорошо, что у тебя есть животные. Мишка просит питомца, но Наташа против. У нее на шерсть аллергия, птиц она терпеть не может, а рыбок не потискаешь.

– Как у вас с ней, кстати?

– Нормально. А что?

– Да что-то она в последнее время нашему обществу не рада. Вы приезжаете, она через час-полтора убегает.

– Дед, сейчас комарья полно. И мошки. У нее кожа чувствительная. Накусают, все воспаляется. А если чесать, болячки не заживают долго. Вспомни, она в мае и июне всегда быстро сбегала.

– Если так, то хорошо. А я уж забеспокоился.

Кот, слизав всю сметану с пола и со стенок банки, развалился, подставив пузо для того, чтобы его чесали. Но ревнивая Шурка долбанула его лапой по морде. Нечего выпрашивать ласки у ЕЕ хозяина. Хиппи зашипел. Собака загавкала. Пришлось Ильичу шугануть обоих. Наблюдая за этой картиной, Коля пил чай и давал себе возможность ни о чем не думать…

Быть может, это последние минуты безмятежности.

Глава 2

Леше Раевскому очень повезло с родителями!

Умные, интеллигентные, веселые, они обожали друг друга и своего сына. Оба работали в «Союзмультфильме». Папа Аркадий режиссером, мама Соня мультипликатором. Познакомились в конце семидесятых, будучи уже зрелыми людьми. Сначала дружили, потом, когда отец развелся с известной артисткой дубляжа, поженились. Маме на тот момент было уже за тридцать, но брак для нее стал первым. Мужчины считали ее чудачкой и простоватой внешне, поэтому не спешили взять в жены. И только отец, имеющий за плечами опыт долгого и выматывающего брака со стервозной красавицей с нереализованными актерскими амбициями, смог разглядеть в ней идеальную спутницу жизни: милую, легкую, открытую, по-детски чистую, а не глупенькую или странную.

Своих детей ни у одного из супругов не было. Отец воспитывал приемную дочь с малых лет, но та его только терпела. И то до поры. Вступив в переходный возраст, стала предъявлять даже больше претензий, чем матушка. После развода она вовсе отказывалась общаться с отчимом, но только не от денег, что он ей присылал на праздники.

Раевские, Аркадий и Софья, мечтали о детях, но у них долго не получалось завести их. Уже отчаялись. Смирились с тем, что их семья будет состоять из двух человек, как на свет появился Леша. Мама и до этого беременела, но скидывала на разных сроках. Сын тоже недоношенным родился. И очень болезненным. Не недели или месяцы, годы провел в больнице. Были проблемы с легкими, селезенкой, суставами. Леша не помнил первых пяти лет своей жизни, потому что это был ад.

Об этом говорила мама и… шрамы на его теле.

Леша пошел в школу в восемь. Но его еле дотянули до конца первого учебного года. И это при том, что он умел не только читать, писать, считать, но даже умножать двухзначные числа и сочинять стихи. У мальчика были проблемы с коммуникацией. Он не ладил ни с педагогами, ни с одноклассниками. Не конфликтовал, просто чурался их. Когда его вызывали к доске, молчал, а на переменах сидел за своей партой, читал или рисовал. В итоге Лешу перевели на домашнее обучение. Это помогло. Он стал отличником. А начальную школу окончил вместе со сверстниками, перескочив через класс.