О детях и прочей нечисти

— Ну вот и отлично. Всё равно пока бормол не пересмотрю, вроде и не считается.

— А что это значит, «пересмотреть бормол»? — спрашивает Кир.

Меня приятно удивляет, что я не одна тут не охвачена сакральным знанием.

— Тебе пока это не нужно делать, — с улыбкой говорит Азамат. — Вот исполнится тебе двенадцать, пойдёшь на Совет тянуть бормол, которые о тебе говорят всё самое важное. А потом каждый год на день рожденья будешь их выбирать заново. То есть, можно и старые оставить, но тебе даётся шанс официально изменить свои отношения с миром. Я, правда, только один раз пересматривал бормол, в двадцать лет. Но вот теперь задумался, с прошлого года в моей жизни столько всего изменилось, надо бы с духовником посоветоваться, а он, мягко говоря, недоступен.

— Я бы предложил вам поговорить с Алтонгирелом, — протягивает Эцаган, — да только он не лучше. Вообще, когда два сильнейших духовника так себя ведут, это как — то настораживает. Не случилось бы какого катаклизма…

Айша внезапно резко мотает головой.

— Не случится, — переводит Кир.

— А ты знаешь, что происходит? — спрашиваю я у Айши.

Она кривится и делает неопределённый жест рукой.

— Частично догадывается, — снова поясняет Кир.

— Малышка, ну скажи пожалуйста, с Алтонгирелом всё будет хорошо? — взволнованно говорит Азамат.

Айша уверенно кивает, потом задумывается, грустнеет, потом принимается гримасничать и жестикулировать. Кир долго смотрит на её пантомиму и наконец решается интерпретировать.

— В итоге да, хотя ему предстоит пережить что — то неприятное.

Айша подтверждающе кивает.

— Час от часу не легче, — вздыхает Эцаган. — Ну ладно, где там ваш ужин?

— Так мне никто не ответил, — усмехается Азамат. — Кальмары или сурчатина?

После того, как ужин заказан, меня внезапно осеняет:

— Слушай, Азамат, так мне, получается, тоже надо бормол пересматривать? Или только весной?

— Тебе пока не надо, — заверяет он. — Женщинам раз в пять лет положено. Считается, что женщины степеннее и не так быстро меняют взгляды.

— М — дя, конечно, — кривлюсь я. Не то чтобы мне очень хотелось заново выдумывать, что обозначают эти смешные фигурки, хотя теперь, собрав уже приличную их коллекцию, я немного лучше понимаю, что они значат. Но и очередное напоминание о положении женщины в обществе меня тоже не радует.

— А я сегодня помогал искусственный глаз вставлять! — внезапно радостно заявляет Кир.

Азамат с Эцаганом сглатывают, но муж всё — таки находит в себе силы восхититься.

— Ого! Это, наверное, очень сложно.

— Ну вообще операция сложная, конечно, — авторитетно соглашается Кир, — но я — то всё как обычно делал, так что мне было легко. Но ты представляешь, искусственный глаз — это так клёво! У него увеличение можно менять, как у бинокля или микроскопа, и фоткать можно прямо им, без камеры, и тут же в Сеть выкладывать! Даже новости читать и кино смотреть можно прямо в глазу!

— А, да, я про такое слышал, — улыбается Азамат, переводя тему на более застольную. — Есть такие линзы, которые вставляются в глаз и работают, как компьютер. Но, как я понял, они пока довольно маломощные, потому что из человеческого тела и окружающей среды много энергии не вытянешь, а элемент питания в глазу девать некуда. Вроде был вариант с солнечными батареями, но, как я понимаю, смотреть на солнце вредно даже через такую линзу. Так что их приходится снимать и подзаряжать каждые три часа, а это не очень удобно.

— Ну вот, — подхватывает Кир, полный энтузиазма. — А тут целый глаз! В него и аккумулятор помещается, и ещё там есть специальная клетчатая культура, которая для него энергию из крови берёт!

— Клеточная, — поправляю я.

— Да — да, — не смущается Кир. — А потом этому мужику ещё пришивали новое веко, выращенное в стеклянной мисочке…

— Кир, я боюсь, что не все тут разделяют наших восторгов по поводу современных врачебных практик, — говорю я, наблюдая, как Эцаган зеленеет, а Азамат лихорадочно ищет слова, чтобы похвалить сына. — Особенно перед ужином.

Кир скисает.

— А что такого, я же про глаз, а не про задницу…

— Ты вообще молодец, — обретает голос Азамат. — Я смотрю, ты по — настоящему увлёкся этой работой и делаешь успехи. Мне это очень приятно видеть.

— Да клёво, — смущается Кир, — только когда Лиза одна оперирует. А остальные на всеобщем между собой говорят, я ничего не понимаю! Названия инструментов только знаю, подать могу, а так… Зато я в первой помощи упражняюсь на манекенах! Уже умею фиксировать переломы и откачивать утопленников!

Эцаган заходится кашлем.