Очерки по истории русской археологии

Автор сознает, что исследование новой темы грозит ему рядом неизбежных ошибок. При анализе работ ученых прошлого легко впасть в две крайности. Иногда из безнадежно устаревшего или даже заведомо ошибочного контекста какой-нибудь старой работы исследователь выбирает отдельные трезвые мысли, и придает им характер неких откровений, предполагая, что именно эти мысли определили дальнейшее развитие науки. Между тем, восхваляемые высказывания, действительно верные в своей основе, не могли выделяться современниками из ошибочного контекста и обычно проходили незамеченными, не сыграв никакой роли в развитии науки. Литература по истории науки, выходившая в период 1947—1953 гг., в сильной степени грешила этим недостатком.

Для истории русской археологии можно привести такой пример. Автор интересной монографии об исторических взглядах декабристов С. С. Волк пытался доказать приоритет Ф. Н. Глинки в исследовании палеолита по отношению к работам Буше де Перта[11]. Можно даже не читать удивительно наивных статей Глинки[12]; достаточно вспомнить, что он вел свои изыскания в Тверской губернии, где палеолит и сейчас не найден, чтобы понять всю тщетность попыток С. С. Волка. Вырванные из контекста отдельные верные замечания Глинки, приведенные С. С. Волком, никакой роли в истории археологии не сыграли. Такого рода переоценки наших предшественников избежать очень трудно. Когда держишь в руках издание XVIII или начала XIX в. и находишь в нем какое-либо беглое замечание, сохранившее силу до сих пор, поневоле готов придать ему слишком большое значение. Но вырывать из общей системы взглядов автора отдельные замечания было бы неправильно.

Кроме того, нельзя одинаково оценивать высказывания, основанные на научных исследованиях, и высказывания, исходящие из простого здравого смысла. На любых раскопках землекопы сами отличают материк от культурного слоя, указывают на перекопы, замечают, что вещи, лежащие ниже, — древнее. Люди без всякой научной подготовки делают определенные стратиграфические наблюдения. Их подсказывает им простой здравый смысл. А мы нередко переоцениваем такого рода наблюдения, встречая их, скажем, в изданиях XVIII в. Итак, перед нами опасность переоценки работ старых русских археологов.

Но, с другой стороны, не меньше и опасность недооценки. Многое из того, что кажется сейчас очевидным, в действительности добыто путем большой работы нескольких поколений ученых. И бывает, что при просмотре старой литературы мы пропускаем впервые высказанную ценную идею, считая, что речь идет об общеизвестном. Часто мы предъявляем к ученым прошлого слишком высокие требования, забывая, что мы не вправе требовать от ученых XIX в. того, что стало достоянием современной научной методики. Ниже, говоря о роли А. С. Уварова в развитии русской археологии, мы столкнемся именно с такой оценкой его работ.

К числу трудностей, стоящих перед нами, надо отнести и отбор фактов из колоссального материала по истории науки. Чтобы представить себе объем этого материала, достаточно привести такой пример. В конце XIX в. историк Н. П. Барсуков задумал написать книгу о М. П. Погодине. Количество источников оказалось столь значительным, а желание исследователя учесть все имеющиеся у него данные — столь сильным, что вышло 22 тома работы «Жизнь и труды М. П. Погодина»[13], причем автор так и не успел завершить свой труд. Таковы размеры материалов об одном ученом. Каков же объем сведений по истории русской науки вообще! Естественно, что, если мы хотим подняться над фактами, а не потонуть в них, мы должны провести отбор материала. Здесь, в особенности на первых порах, неизбежен субъективизм.

Автора, вероятно, будут упрекать — зачем он уделил много внимания одним ученым (скажем, В. В. Пассеку) и оставил в стороне других, пользующихся большей известностью. На это можно ответить так: нас интересуют не полевые открытия археологов, а идеи исследователей. Все мы знаем, что крупные полевые открытия делаются нередко совсем не крупными учеными, получающими известность благодаря своим находкам. В ряде случаев такие открытия могут определить на известное время направление развития данной области знания, но развитие идей и методов науки играет большую роль. В этой книге мы будем говорить не столько о полевых открытиях русских археологов, сколько об идеях ученых.

Здесь — новая трудность. Можно назвать многих археологов, которые внесли в науку большой вклад, но ограничились фактологическими работами, не излагая своих теоретических установок. Нас же, в связи со сформулированными выше задачами работы, интересуют как раз общие взгляды исследователей прошлого. Поэтому мы больше говорим о тех археологах, кто оставил определенное теоретическое наследие, кто четко выразил цель своих работ, кто не стоял в стороне от вопросов русской жизни своего времени, и меньше внимания уделяем узким специалистам.