Очерки советской экономической политики в 1965–1989 годах. Том 1

В другом случае «под каток» попал и сам экономический обозреватель «Правды» Геннадий Лисичкин. До 1967 года он работал в «Известиях» и затем ушел в главное партийное издание по приглашению Волкова и Зародова[974]. В 1967-м после публикаций о ситуации в сельском хозяйстве Ставрополья он подвергся атакам со стороны первого секретаря крайкома Леонида Ефремова, который обвинил его в «чрезмерном преувеличении роли закона стоимости и связанных с ним категорий и в принижении роли централизованного планирования». Лисичкин подвергся критике в различных СМИ, но в итоге Отдел пропаганды ЦК КПСС спустил кампанию на тормозах[975].

И, наконец, журналисты со своими идеями, обобщениями материала, попытками теоретизации в текстах, рассчитанных на массовую аудиторию, и научными работами, которые некоторые из них стали защищать в 1970–1980-е годы[976], заходили на территорию, на которой «паслись» и которую контролировали «идеологические жрецы», то есть экономисты-теоретики, не имевшие, как правило, собственного практического опыта работы в экономической сфере и отстаивающие схоластические построения марксистской «ленинско-сталинской» экономической школы. Некоторые из них имели (как отчасти написано в предыдущем параграфе) прогрессистские взгляды, однако многие отстаивали куда более консервативные позиции. О них мы поговорим в следующей главе.

Геннадий Лисичкин приводит и еще один важный довод в пользу общественно значимых публикаций специалистов. Одно дело, когда борьба между группами экономистов шла в их собственной среде, другой вопрос, когда поднимаемые ими вопросы, провоцирующие обсуждение, выносились на широкую публику. Говоря о своих статьях по экономической тематике, он вспоминает:

С такой статьей я не мог прийти, скажем, в «Вопросы экономики» или в любой печатный орган, который находился под наблюдением ученых. Ведь ученые — самые нетерпимые люди, потому что каждый (и это так и положено) считает себя носителем истины в конечной инстанции. Все статьи обычно рассылаются членам редколлегии. Предположим, пришла бы моя статья Гатовскому, директору Института экономики, или тому же Кронроду — они бы ни за что ее не пропустили, ибо это не соответствует их убеждениям. И к тому же — официальной доктрине. Поэтому инициатором такой «драки» мог быть только человек со стороны, и не специальный журнал, а газета, редактор которой на что-то решился. Умные люди говорят: «Это слишком серьезный вопрос для того, чтобы поручать его решать специалистам»[977].

От экономической публицистики к разгрому Института экономики в 1971 году

Когда-нибудь, впоследствии, потом,

но даже в буквари поместят строчку,
что сделанное скопом и гуртом
расхлебывает каждый в одиночку.

(Игорь Губерман)

Однако у прогрессистов были и прямые политические противники в их собственной журналистской среде. Так, группой, противостоящей группе Волкова в «Правде», стало идеологическое окружение Федора Кулакова. Его группа базировалась вокруг газеты «Сельская жизнь». Среди ведущих фигур в числе аграрных консерваторов были помощник Кулакова Николай Заколупин (1920–1975), заместитель главного редактора (1960–1965), главный редактор «Сельской жизни» (1971–1975); главный редактор «Сельской жизни» (1962–1971) Петр Алексеев (1913–1999); заместитель заведующего Сельхозотделом аппарата ЦК КПСС (1963–1969), затем академик и вице-президент ВАСХНИЛ (1969–1983) Виктор Панников (1914–2012)[978].