Ода на рассвете

— Старик, ты, кажется, не понял, — подошёл в плотную Володя. — Мы можем сейчас избавиться от тебя и от твоей бабки с девками очень легко, и нам никто ничего не скажет. Ты у меня на крючке. Я прекрасно знаю, что ты, кто ты и откуда. Так что не шути со мной.

Ася сильнее схватилась за деда и исподлобья испуганно и сердито следила за Владимиром.

— Володя, я все хорошо понял и уразумел. Я правду тебе говорю: я не знаю.

— В последний раз тебя предупреждаю! — повысил голос бывший управляющий. — Не будь похож на тупую овцу! Никакого соображения нет в голове. Только блеют все один другому под стать!

— Я буду счастлив, если буду похож на овечку, Володя. Зато ты сейчас похож на Иуду Искариота. Ты знаешь какой была его жизнь. Берегись. Берегись, Володя!

Девочка на печке разревелась вовсе от таких громких разговоров. На бабкины хитрости она не шла и требовала свою сестру. Ася поднялась к ней на печь:

— Тише, тише, Лиза. Лизонька, не плачь, — взяла ее на руки Ася. Лиза почуяла родную кровинку и начала успокаиваться.

Услышав знакомое имя, Володя тоже поубавил свой пыл. Надеялся жениться и одурить. Жениться было бы, конечно, не плохо. Каков бы ни был расклад событий, слову и обету своему она бы оставалась верной до конца своих дней. Можно было бы вспоминать о ней раз в год, а она бы сидела дома послушницей и ждала бы дура. Где ж теперь эту послушницу найти? Убежала от своего счастья.

Садовский тоже хорош. Серая лошадка. Засадил, наверное, молодых Моховых в какую-то тюрягу, а сам с золотом покатил куда глаза глядят.

Нет, сказал сам себе Володя, я не отступлю. От меня они никуда не денутся!

— Да, оставь их! — сказал его товарищ. — Ничего из них не выбьешь. Сразу видно. Зря только время теряем. — Владимир кинул на него испытывающий взгляд. — Тем более, я слышал, что вернулся домой Емеля Спечин.

— Кто ещё такой?

— На мелких посылках Садовского служил.

— И куда же он вернулся?

— В Подмосковье, к бабке своей. Вернулся со сломанной ногой. И сломал он ее на днях по встрече с Садовским. Он-то и может сказать что-то.

— Откуда такие вести?

— Наш брат, солдат, все о друг друге знает доподлинно.

— Ну, ладно, — повернулся Владимир к старикам. — Сдать бы вас! … но ещё можете пригодиться. Живите пока. Что ж, — дал ответ он своему соратнику, — в Подмосковье, так в Подмосковье.

Табор остался далеко позади.

— Видите, дядя Лёня, — весело подбежал к Садовскому Сашка, — а Бог нас всё-таки накормил!

Тихон удостоил мальчика минутным вниманием и снова ушел в себя.

— Не показался ли тебе, мать, вечерний рассказ цыгана знакомым? — спросил Леонид у Марьи Петровны.

— Показался, сынок.

— И что же? — напрягся командир.

— Я давно простила Ивана.

Леонид гневно покосился на мать. Он хотел выкинуть что-то острое, но оставил это при себе.

VIII

Прошли ещё сутки долгого путешествия. Природа и климат постепенно меняли своё обличие. Стало прохладнее. Встречались пролески. Чем дальше шли путники, тем гуще и темнее они становились.

Немного нужно человеку, чтобы удивиться. Достаточно одного блика солнца и одной росинки, дрожащей на траве, и одного глотка воздуха, чтобы из глубины души вырвался восторг. Беда в том, что человек в своей суетности не в состоянии оценить красоту в простых и нужных вещах. Перед ним могут располагаться могущество гор, синее безбрежье океана, силы зелёного убранства земли и человеческие глаза, и его это нисколько не заденет. Но довольно будет одной секунды, чтобы он лишился всего окружения, как сразу же воспылает жажда к самому, как казалось прежде, неприметному и обыденному.

Наши путники шли дальше. Перед ними раскрывался один пейзаж за другим. Дивна эта дикая, необузданная природа. Они преодолели десятки верст, пока заметили среди этого безмолвия руку деятельности человека. Их взор пленила просторная долина, окружённая густым лесом. По ней одинокой узкой змейкой тянулась за горизонт ухабистая дорожка. На всеобщее удивление, по ней медленно пятилась старая повозка.

— Далеко путь держите? — остановила хозяйка кобылу.

— Далеко, — ответил Леонид.

— Садитесь. Подвезу. Хоть пару верст, и то вперёд.

Беленкины безропотно приняли это любезное приглашение. Их ноша с каждым шагом становилась всё тяжелее и непосильнее. Ноги отекли и ныли. Телега, даже очень старая, была для них как нельзя кстати.

— Тут за лесом деревушка маленькая есть. Я туда еду, — стала рассказывать хозяйка своим попутчикам, правя кобылой. — А вы куда?

— Мы дальше, милочка, дальше, — неохотно ответил Садовский, протянув в телеге уставшие ноги.

— Благодарствуй вам, добрая женщина, что пожалели нас, — начала Марья Петровна.

— Да, не за что!

— Вы как-то очень интересно говорите. Вы не здешняя? — поинтересовалась няня.

— Нет. Я не здешняя, — женщина обернулась. Она была весьма весела. Видно было, что эта веселость ее не временная перемена эмоции, а образ жизни. Это притягательно. — Я из Могилева.

— Вы из Могилева? — удивилась Лиза

— Это что, очень далеко? — спросил Сашка.