Один Вкус

Затем Мак-Гинн подходит к неизбежному выводу Нэйджела: «Но это означает заранее допускать именно то, что субъективисты якобы ставят под сомнение. Возникает дилемма: либо провозглашать развенчивающее объяснение разума объективной истиной, либо выдвигать его просто как пример его собственной официальной концепции истины. В первом случае субъективизм противоречит сам себе, требуя для своего утверждения такого статуса, который, согласно ему, не может иметь никакое утверждение; а во втором случае утверждение истинно только для него самого и не имеет никакой власти над убеждениями других. Если утверждение субъективизма истинно, то мы можем его игнорировать; если оно не является истинным, значит, оно ложно. В любом случае это не то утверждение, которое можно принимать всерьез. И потому субъективизм несостоятелен».

Мак-Гинн заявляет, что доводы Нэйджела «абсолютно убедительны. Нэйджел применяет свой общий антисубъективистский подход в нескольких областях, включая язык, логику, арифметику и этику. В каждой из этих областей он неопровержимо доказывает, что содержание соответствующих суждений не может интерпретироваться субъективистским образом, а должно приниматься как допускающее объективные основания, которые обладают универсальной действенностью».

Моя собственная точка зрения, разумеется, состоит в том, что существуют универсальные глубинные черты, имеющие относительные поверхностные черты — единство многообразия, универсальный плюрализм. Глубинные черты, как правило, универсальны, где бы их ни находили, тогда как поверхностные черты являются локальными, культурно конструируемыми и относительными, обычно различаясь от культуры к культуре. Но, заявляя, что существуют только культурно относительные поверхностные черты, крайний постмодернизм опустошил человеческое и духовное понимание, которое всегда включает в себя универсальный/трансцендентальный компонент. «Доводы Нэйджела должны обеспокоить тех, кого уговорами или угрозами заставили пойти на поводу у бесхребетного релятивизма, столь распространенного в современной интеллектуальной культуре. Некоторые суровые критические замечания Нэйджела адресованы Ричарду Рорти, и они полностью справедливы».

Мак-Гинн говорит: «Доводы Нэйджела не только верны, они крайне необходимы». Почему необходимы? Потому что они требуются для борьбы с безудержным нарциссизмом в самой сердцевине релятивистской/конструктивистской программы, которая претендует на истину, в которой отказывает всем другим или самое меньшее основывает любые истины на эгоцентристских, субъективистских предпочтениях. Единственной «истиной» считаются «признания от первого лица». С этой безумной точки зрения, говорит Нэйджел: «Ничто не верно, и взамен все мы выражаем наши личные или культурные воззрения. Реальным результатом стал рост уже крайней интеллектуальной лености современной культуры и крах серьезных споров в гуманитарных и общественных науках, вместе с отказом принимать всерьез, в качестве чего-либо иного, нежели признания от первого лица, объективных доводов других». Истину и общение заменили нарциссизм и раздробленность, и это называется культурологическими исследованиями.

Мак-Гинн очень близко подходит к существу вопроса. «Последнее слово» — это книга, которую следует читать и обдумывать в этот золотой век субъективизма [эгоцентризма, нарциссизма]. Что до того, почему подобные пристрастия существуют и столь преобладают в наши дни... то на этот счет у меня есть определенное мнение». И его мнение состоит в том, что универсальные истины, в противовес субъективистским воззрениям, «вступают в конфликт с популярным и неправильно понимаемым идеалом свободы». Универсальная истина «сдерживает наше мышление. Мы должны подчиняться ее требованиям. В то же время люди не хотят, чтобы их сдерживали; они хотят считать, что им можно выбирать свои убеждения как бобы в супермаркете. Они хотят иметь возможность следовать своим побуждениям и не хотят, чтобы их обуздывали безличные требования [не говоря уже о надличностных]. Это воспринимается как нарушение неотъемлемого права каждого делать то, что ему хочется».