Огненное лето 41-го

Выбрасывая из выхлопных труб клубы чёрного дыма, мы мчимся на максимальной скорости к нашим ребятам. Дело плохо! Под прикрытием артобстрела немцы подкрались очень близко, и сейчас идёт драка уже в окопах. Панорама выхватывает оскалившего зубы высоченного немца, вытаскивающего нож из распростёртого перед ним тела в грязном рваном ватнике. Стереть с лица улыбку фашист не успевает — короткая очередь валит его прямо на тело своей жертвы. Дави их, Онищенко! ДАВИ!

Вздыбившееся на бруствере тело КВ тяжело плюхается прямо на залёгших немцев. Сочного хруста раздавливаемых тел за грохотом вентилятора и дизеля, конечно, не слышно, но я ощущаю его подсознательно. Мне видится, как широченные гусеницы рвут в клочья слабые тела и вминают их в мерзлую землю…

Давай!!! Тарань! Крохотный Pz-I пытается увернуться. Бесполезно! Многотонная туша бьёт его в борт, тот переворачивается, и мы наползаем на его чахлый корпус. Внезапно наш танк словно бы проваливается вниз, но это просто плющится каркас немца.

Перед оптикой мелькают искры очередного рикошета. А это ещё что? Справа возникает пылающее облако, полностью скрывающее танк. Даже корпуса не видно, но по характерной ходовой опознаю один из наших БТ. Сволочи…

Снаряд! БАХ! Клац! Короткая! БАХ! Клац! Короткая… Дави! Не уйдёте, гады! Все здесь останетесь! Все до единого!..

Осенью темнеет быстро, и с наступлением сумерек всё останавливается. В полутьме мы торопливо готовимся к завтрашнему бою. Я пишу донесение в штаб, сообщаю о своих потерях. Т-40, два БТ, все двадцать шестые. КВ и пять БТ-7 — вот и всё, что у меня осталось. Но размен достойный! Получилось один к трём, так что ребята погибли не зря. Честно разошлись, дорого отдав свои жизни.

Из экипажей подбитых танков уцелело всего пять человек, которых я уже отправил их в тыл вместе с ранеными. Ну и где же обещанные тридцатьчетвёрки? Наше счастье, что у пехоты хватает пушек… пока хватает.

С тоской вспоминаю грозные ЗИСы, с которыми я познакомился на Украине…

Наконец, в последний раз окинув придирчивым взглядом всё своё хозяйство и убедившись, что делать больше нечего, лезу под танк. Откидываю пришпиленный к земле брезент, устраиваюсь поудобнее и погружаюсь в короткий и беспокойный военный сон…

Глава 33

— Атас, Серега! Назад, назад!

— Держи его, Леха, держи падлу!

— Товарищ капитан, слева! А-а-а…

— На, сука, на!

Если судить по голосам летчиков моей эскадрильи, да и по моему собственному, то в воздухе идет нешуточный бой. Это — если закрыть глаза. А если открыть…

— Спиря, я здесь, здесь, на меня давай! — кожаный мяч совершает замысловатый пируэт и пушечным ядром валится вниз.

— Леха, вперед! Вперед, я сказал! — мячик подлетает вверх и, точно болид, проносится над мятой травой.

— Командир, сзади! — спортивный снаряд чуть было не падает, но, в последний момент взмывает по крутой дуге.

— Н-на! Б…!

— Счет восемь-два в пользу второй, — сообщает рефери — особист нашего полка, Чебатурин. Несмотря на жуткую должность, он свой человек, понапрасну не цепляется, а иногда — и заступается.

Наша эскадрилья сошлась с первой в смертельной схватке на волейбольной площадке. И пока что все складывается в нашу пользу. Зазнайки из первой эскадрильи слишком долго держали первенство полка по этой игре, но вот настал сладостный час отмщения. Двое новичков, пришедших в эскадрилью совсем недавно, оказались волейболистами-разрядниками. И теперь сила на нашей стороне. Осталось совсем чуть-чуть поднапрячься и сегодня мы поедем в столовую верхом на побежденных. Хватит, гаврики, откатались на нас, пора и вам конями побыть…

— Товарищи командиры! — хлещет бичом команда, и тут же забытый мячик с размаху шлепается на траву.

Это к нам, незаметно, как месс из-за облака, подошел комполка, майор Рейно. Любит он вот так свалиться, как снег на голову. Глаза строгие, но где-то, в глубине, пляшут веселые искорки. Командир доволен, вот, правда, не знаю чем…

— Ну, что, товарищи комэски, как дела на волейбольном фронте? А как боевая учеба идет?

— Нормально, товарищ майор, по плану. Сегодня отрабатывали слетанность звеньев.

Комэск-один, мой закадычный друг и соперник капитан Джабраилов, рапортует о своих. Но я вижу, что Леона Давидовича это мало интересует.

— Вот что, товарищи командиры. Дело такое, — командир кивает в такт своим словам и слегка отходит в сторону, открывая нашим взорам плотного, широкоплечего, почти квадратного майора с гвардейским знаком и круглым, обветренным лицом.

— Товарищ майор поставит вам боевую задачу.

— Ясно, товарищ командир! — гудим мы нестройной, разгорячённой после игры толпой. Затем тянемся в тенёк, где прохладней… Что сказать могу? Везёт на этот раз и мне, и новичкам. В принципе, ничего страшного, обычный вылет. Но трясёт от него не меньше, чем от остальных…

— Сосна–1! Доложите обстановку!

— Я Сосна-1. Выполняем задание согласно полученного приказа.

— Сосна-1! Я — Тайга. Приказ отменяю.

— Не понял вас, Тайга. Повторите пароль.