Охота на уродов

Пакта о ненападении между розыском и бандатвой не было, хотя Плотник неоднократно пытался подъехать к Павлову с предложением спонсорской помощи, притом весьма щедрой. Павлов имел воспитание старорежимное, которое в новых условиях не способствует наполняемости карманов, и всегда посылал районного авторитета коротко и емко. Вообще-то, он с радостью привлек бы к уголовной ответственности и самого Плотника, но формально было не за что. Он числился бизнесменом. И пусть им РУБОП занимается.

Но вот только раскрывать убийство приходится розыску.

Первые сутки оперативники по наработанной методике рыли землю – дом за домом обходили жителей, опрашивали каждого, устанавливали, чем занимался Плотник последние часы своей жизни, составляли списки друзей и врагов. И ничего интересного так и не нашли. Выяснилось, что Плотник за каким-то чертом поехал к гаражам – это в десяти минутах ходьбы от его дома. Что ему там понадобилось – так и осталось без ответа. Киллер поджидал его у оставленной машины. В карманах у криминального авторитета лежало триста баксов, но их не взяли. Значит, версия ограбления отпадает.

Аркаша уселся на стул напротив Павлова и закурил. Тут в дверь постучали. Двое оперативников втолкнули в кабинет Золотого. В помещении, и без того тесном, стало вовсе не повернуться.

– По кабинетам, – кивнул Павлов операм и поглядел на Золотого. – А ты садись.

– Я лучше присяду, – невесело хмыкнул Золотой. Он отпарился в камере за тот самый извлеченный из-за холодильника пистолет трое суток. Потом дело начало увядать. С доказательствами было дело швах. Светка взяла обратно свои слова, что пистолет принадлежал Золотому. И он вышел на свободу, вернулся к ней, наставил ей фингал. И после этого они опять зажили, как голубки.

– Ну что, Ваня, кто твоего пахана завалил? – спросил участливо Павлов.

– У вас хотел спросить.

– А ты наглец, – покачал головой начальник розыска. Аркаша встал позади Золотого и положил ему на плечо тяжелую руку, так что тот нервно заерзал на стуле.

– Да откуда я знаю!

– А я тебе скажу, – кивнул Павлов. – Кто второй человек в бригаде? Ты.

– О какой бригаде речь?

– Не об овощеводческой, Ваня… Ты второй человек. Амбиций у тебя тьма… Ты в курсе, что Плотник собирается по каким-то своим делам к гаражам. Поджидаешь его. И дальше – один выстрел, и решение всех проблем.

– Я? Андрюху чтобы?! – завопил Золотой, пытаясь подняться со стула, но Аркаша резко вдавил его обратно. – Да я б лучше в омут башкой!

– Не свисти. Золотой. Нам твой кураж не убедителен, – сказал Павлов.

– За каким хреном мне Андрюху валить? Весь бизнес на него записан. И все концы у него. Сейчас в бригаде раздрай начнется. Те суки, кто тихо сидели и вякнуть боялись, теперь послабуху требовать станут. Это мне надо? У меня при Плотнике не жизнь, а малина была.

– Кто его мог заказать?

– Не знаю!

– Все ты знаешь.

– Слышь, мужики, как на духу, – ударил себя в грудь Золотой. – Если бы хотя бы что было – незаплаченные долги, разборки! Хотя бы кого напрягли в последний год не по понятиям! Ничего! Все чин-чинарем было, культурно. Все утрясено. Живи да радуйся.

– Все не может быть утрясено, – заметил Аркаша.

– Почти все. И с московской, и со смоленской братвой договорились. Все путем было.

– Всегда будет кто-то голодный, кому ваше процветание не по нутру, сказал Павлов.

– Не знаю.

– Вон, голодная молодежь подрастает.

– Так ведь не подросла еще.

– Подрастет.

– Тогда они всем дадут просраться, – задумчиво протянул Золотой. – Но это когда будет.

– Золотой, не крути, – похлопал его по спине Аркаша. – За что завалили Плотника?

– Я же все сказал! Мы сами расследование устроим…

– Дашь знать, если что узнаете? – спросил начальник уголовного розыска.

– Поглядим.

Павлов побарабанил ребром ладони по столу, внимательно посмотрел на Золотого – тот, кажется, был искренне удручен смертью своего пахана.

– Ладно, двигай отсюда. Золотой встал. Потом сказал:

– Святослав Кондратьевич. Нащупаете что-то – нам свистните. Мы сами все порешаем. Нам суды и прокуратуры ни к чему.

– Иди, мафиози…

* * *

Туман зачитал газету до дыр и замучил цитатами всех своих приятелей.

– "Наши источники в правоохранительных органах полагают, что известного авторитета ликвидировали конкуренты, и это является началом нового передела сфер влияния"… Ха-ха, – он был уже несколько дней лихорадочно возбужден.

Шварц тягал эспандер, и ему были до фонаря восторги Тумана. Кикимора зевала, съежившись в углу подвала на диванчике.

– Тюрьма, слышь, "конкуренты убрали".

– Ну и чего? – Тюрьма откровенно скучал.

– Передел сфер влияния.

– И чего?

– А, может, мы правда конкуренты… Вон, кончили Плотника. И остальных кончим. И рынок южный наш будет. Азеров на колени поставим.

– Ну тебя на хер, – отмахнулся Тюрьма.

– Что на хер?.. Конкуренты… Ха-ха… Круто мы поднялись, ха! Зад мне будут лизать еще. Крутизна? Мы крутизна! – ударил Туман себя в грудь.

Он будто съехал с катушек. Его переполняла дурная энергия.

В нем крепла уверенность, приобретавшая какие-то маниакальные формы, что теперь ему и море по колено.