Охотник

       – Конечно, нет, – слегка раздраженно ответил Гарри. – Прогресс достигается, когда все соперники в игре борются за выживание, и побеждают самые достойные. Наша раса не борется. Она лежит и умирает. Наша работа – пробудить ее. Когда она попробует выжить, то победит все другие расы даже со связанными за спиной руками.

       – Безусловно, приспособленность – это более тонкое понятие, чем можно подумать на первый взгляд. Часть приспособленности заключается не только в способности, но и в воле выжить; больше того, в воле, не склонной, чтобы ее усыпил умный и вводящий в заблуждение конкурент. В этом корень проблемы. Нас обманули. Но теперь мы собираемся пробудить самих себя. Это и есть задача Лиги.

       – Вопрос о совместимости между безопасностью и прогрессом действительно возникает только после решения проблемы расового выживания. Вот когда у нас появится свой Белый мир, тогда вопрос будет состоять в том, как нам избежать застоя. Есть много способов, ответить на него, и некоторые из наших теоретиков обсуждают эту проблему между собой.

       – Но это действительно совершенно другая тема. Возможно, я мог бы несколько больше прояснить вопрос с самого начала, сказав, что мы сначала хотим гарантировать выживание нашей расы, пробудив её и вновь разжечь её естественный боевой дух, а затем переориентировать ее ценности и метод воспринимать вещи так, чтобы раса стремилась продолжать улучшать себя вместо того, чтобы расслабиться, как только конкурентоспособная борьба рас будет выиграна. Частично метод, с помощью которого мы попробуем обеспечить прогресс, несомненно, будет заключаться в изменении наших условий жизни, так же как и наших отношений, так, чтобы мы не могли расслабиться, даже если бы захотели. Как я сказал, у теоретиков есть много разных мыслей по этому поводу.

       На Оскара произвела впечатление ясность мышления Гарри. Этот человек мог бы показаться просто старым добрым парнем, с его грубоватой наружностью и манерой шутить, но у него была светлая голова, и он прояснил несколько вопросов, которые Оскар все еще представлял себе довольно смутно. Он сказал:

       – Извините, Гарри. Мне кажется, что я спорил скорее ради ясности, когда я задал этот вопрос. На самом деле я не спорю ни с чем, что вы сказали.

       – Так-так, вы – старый неонацист, – усмехнулся Гарри – теперь, когда вы раскрыли себя, почему бы вам не поехать на одно из наших собраний и не встретиться с некоторыми другими людьми, с которыми захотите?

       Это заинтересовало Оскара, но он все же был осторожен. С учетом своих последних дел, он действительно не мог себе позволить быть связанным с какой-либо группой, за которой могло следить правительство. Он дал Гарри уклончивый ответ:

       – Спасибо за приглашение, но я – неактивный человек. Все равно, я хотел бы подумать о некоторых вещах, о которых вы сказали сегодня вечером прежде, чем вы засыплете меня новыми идеями. Ваша мощная логика немного загнала меня в угол. Я все еще не могу понять одного: почему люди из СМИ приклеили вам ярлык «неонацистов» только за то, что вы хотите добиться выживания расы? В конце концов, они тоже Белые.

       Гарри и Колин заговорили одновременно.

       – Они ни в коем случае не Белые! – первой выпалила Колин. – Буквально все средства массовой информации контролируются евреями, и они же задают тон для всех остальных СМИ. Уничтожение нашей расы – основная задача в их планах.

       Видя озадаченное выражение на лице Оскара, Гарри вмешался:

       – Сначала, Оскар, позвольте мне исправить ваше впечатление, что я являюсь могучим логиком. Факты, о которых я рассказал вам сегодня вечером – это все, о чем мы в Лиге размышляли в течение долгого времени. Это не значит, что мы умнее всех; просто мы постоянно осознаем некоторые вещи, которые, по нашему мнению, очень важны, и о которых большинство других людей не очень задумывается. Если бы они это сделали, то были бы способны спорить об этих проблемах точно так же, как это делаем мы. Самая большая польза моего членства в Лиге состоит в её влиянии на мое понимание фактов: я смотрю в правильном направлении и предупрежден о вещах в жизни, которые действительно имеют значение.

       – Во-вторых, Колин абсолютно права. Новостные и развлекательные СМИ жестко контролируются евреями, а евреи – не Белые. Некоторые из них могут выглядеть как Белые, но ни один расово сознательный еврей не думает о себе как о Белом, а евреи, как группа – наиболее расово сознательные люди на нашей планете, так сказать, с большим преимуществом. Евреи называют своих врагов, а к ним они относят всех, кем не могут управлять, «неонацистами», потому что им стоило больших усилий сделать этот ярлык позорным; они вложили в это слово тяжкий груз чувств и ощущений так, чтобы большинство людей реагировали на него отрицательно, не имея ясного представления о том, что это означает.

       Аделаида, которая слушала, не проронив ни слова, прервала свое молчание еще раз:

       – Вы опять говорите точно как мой дедушка. Он часами говорил мне о евреях, но я никогда всего не понимала.