Охотник за смертью

Орнольф почувствовал, что прижавшегося к нему Паука бьет крупная дрожь. Заглянул в полные ужаса бледно-лиловые глаза и подумал, что им двоим, пожалуй, здорово повезло. У Хельга когда-то хватило ума и сил вышвырнуть из их жизни всех и всяческих богов.

– Все, – сказал Артур. – Это я. И у меня еще есть немного времени.

Для них не было секретом то, что основная задача Артура, в какой-то степени, пожалуй, цель его существования – это спасение людей. Спасение в том жутком смысле, в каком его, наверное, понимали только христиане. Мир с самого начала был создан, чтобы погибнуть. Орнольф назвал бы это программой, фейри говорили о предопределенности, Артур считал обреченность мира проявлением милосердия Творца…

Змей был единственным, кто утверждал, что все это полная чушь. Это было бы смешно – в той мере, в какой слово «смешно», вообще применимо к Силе такого порядка, – если бы Змей не доказывал свои утверждения на практике. Он не раз удерживал мир от падения, а теперь его сын согласился взять эту ответственность на себя.

Принес себя в жертву ради спасения мира… Бредовая идея, повторение пройденного. Один сын божий две тысячи лет назад пожертвовал собой, чтобы спасти души людей и посрамить зло. Другой, сын совсем другого бога, сделал то же самое, чтобы вернуть смертных на гибельный путь тварной жизни и доказать, что торжество зла бесконечно.

Забавно, что они оба правы.

Ничего забавного, если вдуматься. Пока вайрд итархэ не обрел полной силы, власть оказалась в руках Элиато. То, чего ожидал Артур, свершилось: мир погряз в мерзости и теперь нуждался в очищающем пламени. Лучшая новость, какую только можно услышать в собственный день рождения! Это, не считая того, что через две недели в тварный мир хлынут орды злых до остервенения фейри.

– Только в этой реальности, – сказал Артур, – только здесь, у вас. Это связано с тобой, Паук. Нет, – он покачал головой, предваряя вопросы, – что это за связь, мне неизвестно. Да и вообще, с этой минуты от меня немного пользы. Но я буду молиться о том, чтобы рассветы и закаты больше не беспокоили тебя.

– Это уже много, – недоверчиво проговорил Паук.

Он никогда не верил Белому богу. Зато в Артуре Нордане нисколько не сомневался.

Что ж, праздник превратился в стихийное совещание, главной и единственной темой которого было: как спасти смертных. Хоть сколько-нибудь. Вариантов нашлось немного, и первое, что следовало сделать, это заставить самих людей что-то предпринять для своего спасения. Еще организовать убежища, объяснить магам их цели и задачи, поднять по тревоге всех вольных охотников и по возможности дольше скрывать полученную информацию от фейри. Паук предложил сразу, не откладывая, истребить всех вампиров, но Орнольф счел идею преждевременной. Уже несколько веков упыри соблюдали условия договора, и ссориться с ними на пустом месте как-то не хотелось. Не тогда, когда впереди настоящая опасность.

…Потом они ни разу не пожалели о том, что сохранили мир с вампирами. Те оказали неоценимую помощь и спасли больше людей, чем все маги вместе взятые, за исключением, разве что, вольных охотников. А Прага, обитель колдовства и чародейства, где каждый древний камень был пропитан магией и Тьмой, стала одним из лучших убежищ. Неофициальных, разумеется. На официальных крест поставили почти сразу и старались не иметь с ними никаких дел.

– Попробуйте привлечь к делу церковь, – посоветовал Артур. – С некоторыми священниками можно договориться.

Альберт гнусно ухмыльнулся:

– В понятие «некоторые» входят десятки или сотни?

– Единицы, – вздохнул Нордан-старший. – Но зато я лично знаком с каждым. Я расскажу, как с ними связаться. – Он помолчал, покусывая губу и спросил без особой надежды: – Ты уйдешь со мной?

– Не в этот раз, – отрезал Альберт.

Да, Артуру было куда уходить. Существовало бесконечное множество миров, где люди нуждались в защите, а не в окончательном спасении. Святой Артур… живой огонь, способный не только испепелять, но и дарить тепло. Он собирался уйти. Альберт оставался.

И под его насмешливым взглядом, поежившись от понимающей улыбки Артура, Орнольф с Альгирдасом только сейчас поняли, что бессознательно потянулись друг к другу, почти до боли сплетя пальцы. Не существовало такой силы, бога, дьявола – кого угодно, которая заставила бы одного из них уйти, а второго остаться. Никогда больше. Пусть весь мир катится к черту!

Паук фыркнул и выдернул руку. Скулы его залило серебристое, перламутровое сияние. Серебряная кровь. Раньше он покраснел бы, а теперь смущение выглядело именно так, и Орнольф находил это восхитительным.

Спасая самолюбие Альгирдаса, Артур, как ни в чем не бывало, протянул ему открытый портсигар:

– Пойдем на балкон, перекурим, эти умники и без нас все детали обговорят.

* * *

До границ белого пятна Альгирдас добрался меньше чем за час. Орнольф советовал ехать на демоне, и совет, как всегда, был правильным, если забыть о том, что демон мог пригодиться самому Орнольфу. Не в качестве ездовой скотины, а как безмозглое, разрушительное оружие. Нельзя же уехать, не оставив себе замену.