Охотницы

Одна стеклянная бутыль в моей сумке довольно толстая, чтобы пережить вой. Я выливаю ее содержимое полосой поперек дороги. Пламя срывается с моей ладони, поджигая ее.

— Это даст нам минуту, — говорю я. — Теперь беги!

Я мчусь к Роуз-стрит.

— Проклятье, Айлиэн, — кричит мне в спину Гэвин, — ты же не можешь их видеть!

Мне и не нужно. Киаран говорил, что сейгфлюр будет помехой, что я должна научиться сражаться без него. Пришло время это проверить.

Но когда я бегу по улице в направлении своего дома, густой дымный вкус фейри во рту усиливается так, что перехватывает дыхание. Они слишком близко. А я недостаточно быстра, чтобы обогнать их.

Именно в тот момент я замечаю часовую башню, электрическое сердце Нового города. В отсутствие узких переулков, куда можно нырнуть, без сейгфлюра, чтобы защититься, это единственный способ добраться живой до площади Шарлотты. Я бросаюсь к двери и пробиваю ее ногой, отправляя в полет щепки дуба и облако пыли.

Заскочив внутрь, я бегу вверх по лестнице. Каждый шаг отмечается щелчком вращающихся двигателей, которые генерируют электричество для Нового города. Электричество жужжит вокруг меня, как миллионы злобных пчел.

«Думай!»

Вверх, вверх… И еще один пролет скрипучих деревянных ступеней — к часам и их светящемуся циферблату. Я бегу, пробиваясь сквозь боль в голове, быстро, как только могу. Часовая башня оборудована двумя выходами: в первую дверь я вломилась, а вторая находится сбоку и выходит на Принцесс-стрит, в конце шахты башни. Если я до нее доберусь, это разделит фейри и заставит их бежать в обход, по длинной дороге, чтобы меня найти. Так я могу выиграть несколько минут на бег, и это лучший шанс добраться до орнитоптера.

Тик-так, тик-так…

Этот звук заставляет меня двигаться сквозь жужжащее электричество еще быстрее, с лихорадочной скоростью. Я влетаю в дверь над мостом, который соединяет две стороны башни. Понятия не имею, как быстро бегут c`u s`ith, но я уверена, что время себе выиграла.

Вверх еще на один пролет… Я оказываюсь на вершине и нахожу деревянную платформу, которая куда 'yже того, что я ожидала.

«Спокойно. Только спокойно!»

Прищурившись, я оцениваю работающий внизу механизм и то, как движутся и вращаются его детали. Движения однородные. Веревка с заводными гирями свисает с потолка до основания шахты. Если я не поймаю ее в прыжке, то попаду в механизм. Если я промедлю… Что ж, тоже ничего хорошего не выйдет.

Я оглядываюсь.

Тик-так, тик-так…

Время на исходе. Вкус силы фейри так силен, что больно глотать. Я отрываю еще одну полосу ткани от нижней юбки и оборачиваю незащищенную руку. Вкус нарастает, палящая сухость все глубже проникает в горло.

Тик-так, тик-так…

Я с трудом ловлю воздух. Если я не прыгну, остальные могут ждать меня по ту сторону двери, чтобы разорвать на части, как только я спущусь. У меня нет ни единого шанса победить вслепую, их слишком много.

Что-то цепляется за мое платье. Невидимые зубы разрывают материал у меня на бедрах. Я вскрикиваю и инстинктивно пинаю это что-то. Сапог попадает по фейри, которого я не вижу, и в ответ раздается визг.

Тик-так, тик-так…

Поздно менять решение и бежать к лестнице. Поэтому я разворачиваюсь и прыгаю с платформы.

Глава 19

Мои пальцы сжимаются на веревке заводной гири. Трение прожигает ткань, которой я обернула руку, когда я скольжу, чтобы зависнуть над массивной вращающейся шестерней. Мои ноги болтаются в воздухе, носки едва не касаются толстого металла подо мной. Жалящей боли в ладонях и пальцах практически достаточно, чтобы их разжать. Мышцы на руках напрягаются от усилия удержаться на месте, пока я смотрю на вращающуюся подо мной шестерню. Она движется в окружении мелких шестерен, и во время каждого полного оборота появляется небольшое отверстие. Под ним еще одна, плоская шестерня, тоже вращается.

Туда… вокруг… наружу. Вот отверстие. Я отслеживаю движения, пока не запоминаю, пока не уверена, что идеально подгадаю время. И в ту секунду, когда появляется отверстие, я отпускаю веревку и позволяю себе упасть.

Оказавшись в воздухе, я закрываю глаза. Первый, о ком я думаю, — совершенно безо всякой причины! — это Киаран. Его редкая почти-улыбка, краткие, едва уловимые признаки уязвимости, которые он выказывает, когда ненадолго утратит контроль.

Мое тело врезается в металл шестерни неизящной кучей.

«Дьявол и черти его, как больно!»

Я поднимаюсь на ноги и балансирую на краю шестерни. Она вращается, и я замечаю еще один проем, под которым можно рассмотреть деревянный пол часовой башни. Еще одно падение, не так уж и высоко. Я изучаю стены шахты, чтобы найти хоть что-то, что позволит мне слезть.

Несколько металлических скоб торчат из внутренней стены башни. Когда шестерня поворачивается снова, я прыгаю. Мои руки хватаются за одну из скоб, я рывком посылаю тело на вторую, затем на третью и падаю на деревянный пол, гася инерцию ногами. Зубы громко щелкают от столкновения.