Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

Днем заседал ЦК большевиков. Согласно официальной лениниане, в утренние и дневные часы 26 октября «Ленин участвует в заседании ЦК РСДРП(б), на котором обсуждается вопрос о составе, структуре и названии Советского правительства»[3144]. О заседании мало что известно. И если 26-го обсуждались название и состав правительства, то чем занимался ЦК на уже описанном заседании в ночь на 25 октября? Протокола или стенограммы нет.

Минц установил: «26 октября на заседание ЦК были приглашены лидеры левых эсеров Б. Д. Камков, В. Б. Спиро и В. А. Карелин для переговоров об участии в правительстве, которое должен был создать II съезд Советов. Однако левые эсеры не приняли предложения большевиков: они настаивали на образовании «единого демократического правительства»… Есть основания предполагать, что на этом заседании ЦК Ленин доложил и написанные им проекты Декрета о мире и Декрета о земле»[3145].

Логинов полагает, что на заседании обсуждался вопрос «об овладении министерствами и прочими органами управления»[3146]. Похоже, именно ЦК принимал в тот день решения о назначении временных комиссаров в ключевые министерства: Рыкова — в МВД, Урицкого — в МИД, Менжинского — в минфин, Рязанова — в министерство торговли и промышленности, Чудновского — комиссаром Зимнего дворца. Левых эсеров Вильяма Спиро и Ивана Нестерова — комиссарами соответственно министерства почт и телеграфов и градоначальства Петрограда. Вспоминал Шляпников: «26 октября днем было заседание Центрального комитета. Какие вопросы обсуждались на нем, я не знаю, но мне лично было передано, что я должен «овладеть» министерством труда. Назначение в правительство предполагалось сделать к концу съезда».

Вплоть до возобновления заседания Съезда Ленин не оставлял попыток уговорить левых эсеров войти в правительство. «Какая-то комната в Смольном с мягкими темно-красными диванчиками, — подмечала Крупская. — На одном из диванчиков сидит Спиридонова, около нее стоит Ильич и мягко как-то и страстно в чем-то ее убеждает»[3147]. Не убедил. Что же, правительство будет чисто большевистским.

Луначарский вспоминал процесс формирования правительства: «Это совершалось в какой-то комнатушке Смольного, где стулья были забросаны пальто и шапками и где все теснились вокруг плохо освещенного стола. Мы выбирали руководителей обновленной России. Мне казалось, что выбор часто слишком случаен, и все боялся слишком большого несоответствия между гигантскими задачами и выбираемыми людьми, которых я хорошо знал и которые казались мне не подготовленными еще для той или иной специальности. Ленин досадливо отмахивался от меня и в то же время с улыбкой говорил:

— Пока… Там посмотрим, нужны ответственные люди на все посты; ежели окажутся негодными — сумеем переменить»[3148].

В 20.40 в зале заседаний съезда появляется президиум. После ухода большинства меньшевиков, правых эсеров и бундовцев количество делегатов уменьшилось, но не сильно: прибывали запоздавшие. Количество левых эсеров за счет перебежчиков даже выросло, как и число украинских эсеров и меньшевиков-интернационалистов. В зале примерно 625 делегатов, из них 390 большевиков[3149].

Впервые на сцене Ленин, появление которого вызывает бурю аплодисментов. Каменев зачитывает проекты постановлений, каждое из которых было проголосовано и одобрено съездом. Первое — об отмене смертной казни на фронте: «Восстановленная Керенским смертная казнь на фронте отменяется. На фронте восстанавливается полная свобода агитации. Все солдаты и офицеры-революционеры, находящиеся под арестом по так называемым «политическим преступлениям, освобождаются немедленно».

Затем было принято постановление о переходе всей власти на местах к Советам. «Вся власть отныне принадлежит Советам. Комиссары правительства отстраняются. Председатели Советов сносятся непосредственно с революционным правительством». Этим же постановлением «все арестованные члены земельных комитетов освобождаются. Арестовавшие их комиссары подлежат аресту». Отдельным постановлением съезд предписал всем армейским организациям «принять меры для немедленного ареста Керенского и доставки его в Петроград. Всякое пособничество Керенскому будет караться как тяжкое государственное преступление»[3150]. Вновь следуют протесты бундовцев и меньшевиков-интернационалистов по поводу узурпации власти Съездом. В ответ крики:

— Как, вы еще здесь?! Сколько раз вы будете уходить?!

Приветствия от полков и коллективов.

Наконец на трибуну приглашается Ленин. Вильямс «не отрывал глаза от крепкой, приземистой фигуры человека в поношенном костюме, который с листками в руке быстро прошел к трибуне и обвел зал проницательными веселыми глазами»[3151]. Рид запомнил: «Он стоял, держась за края трибуны, обводя прищуренными глазами массу депутатов, и ждал, по-видимому, не замечая нараставшую овацию, длившуюся несколько минут. Когда она стихла, он коротко и просто сказал:

— Теперь пора приступать к строительству социалистического порядка»[3152].