Опасная тайна Зала фресок

— Да. — Шарлотта скопировала название государства в строку поиска, открыла сайт Всемирной энциклопедии и прочла: — «Сенегал — государство в Западной Африке на побережье Атлантического океана, между Гвинеей-Бисау и Мавританией. Получил независимость от Франции в тысяча девятьсот шестидесятом году».

— Тысяча девятьсот шестидесятый, — повторил Энцо. — Это вторая из дат, выгравированных на саламандре.

— А первая какая?

— Тысяча девятьсот двадцать седьмой.

— Может, какое-нибудь важное событие в истории Сенегала? — Шарлотта набрала «Сенегал» и «1927» и застонала: — Двести шесть тысяч результатов! Да над этим надо месяц сидеть!

Но Энцо, не теряя энтузиазма, вернулся к доске, написал «Сенегал», обвел его в кружок и нарисовал стрелку от флага и от Африки.

— Давай пока оставим даты, — предложил он. — Что мы знаем о саламандрах? Ты говорила про эмблему Франциска Первого. Взгляни, что мы сможем найти?

Пальцы Шарлотты резво застучали по клавишам.

— Здесь масса сведений о короле Франциске, — сказала она, просматривая текст на экране. — Горячий поборник Возрождения. Взял себе девиз «Питаю и уничтожаю»[59] — наверное, поэтому и выбрал саламандру в качестве символа. Она считалась настолько холодной, что якобы гасила любое пламя при соприкосновении. Даже к шляпе король прикалывал драгоценную брошь в виде саламандры. — Шарлотта подняла глаза. — Такую же, как мы нашли в ящике.

Энцо покачал головой:

— Мне это ни о чем не говорит.

— Подожди. — Шарлотта уже печатала что-то еще. — Франциск Первый известен также как Франциск Ангулемский.

Энцо приподнял бровь:

— Твой родной город.

— Кажется, оттуда родом его семья, Валуа Ангулемские. Внук Франциска Первого стал последним в роду. — Она посмотрела на Энцо: — Может, саламандра означает Ангулем и останки нужно искать там?

Энцо с сомнением покачал головой:

— Не вижу здесь связи. Разве что… Семья Гейяра тоже из Ангулема. — Он задумался. — Пожалуй, я это запишу. — Он написал на картоне «Франциск Первый (Ангулемский)», обвел в кружок, провел стрелку от саламандры и, обернувшись, спросил: — Какие еще символические значения у саламандры?

Набрав в строке поиска новые условия, Шарлотта нашла статью о символизме и саламандрах.

— Огонь, — просто ответила она. — В пятнадцатом веке один швейцарский врач назвал саламандру символом огня. А знаменитый исследователь Австралии писал об аборигенах: «Туземцы просто помешаны на горении и сжигании. Можно подумать, они принадлежат к легендарной расе саламандр и питаются огнем, а не водой». — Она наскоро просмотрела статью и покачала головой: — Огонь, и все. Слово «саламандра» произошло от арабско-персидского корня, означающего «жить в огне».

Энцо написал «огонь» рядом с фотографией брошки-саламандры, но обводить не стал — связи по-прежнему не было. На секунду он закрыл глаза, и пол под ногами поехал в сторону. Покачнувшись, Маклеод ухватился за край стола, чтобы не упасть.

— Тебе нехорошо? — вскочила Шарлотта.

— Все нормально. — Он отступил на шаг и вновь взглянул на «доску». Белый цвет показался ему нестерпимо ярким, и он невольно сощурился, чтобы разглядеть написанное, уже понимая, что сегодня пороха не изобретет.

— Скоро четыре, — сказала Шарлотта. — Солнце взойдет меньше чем через час.

Энцо кивнул, смирившись с неизбежным:

— Пожалуй, надо немного поспать.

Шарлотта выключила компьютер, убрала пустые бокалы и за руку повела Маклеода в спальню в задней части дома. Двойная кровать с массивным резным деревянным изголовьем занимала почти всю комнату, оставляя место лишь для высокого гардероба. Стены и дверь были оклеены кричаще-яркими, зелеными с розовым, обоями. Голая лампочка под потолком убивала всякое подобие уюта. Было промозгло, пахло подвальной сыростью.

— Надо было оставить форточку открытой и проветривать дом, — с досадой сказала Шарлотта. — Это комната родителей, моя на чердаке. Там теплее и суше, но всего одна узкая кровать. — Рассказывая, она открыла окно, широко распахнув ставни и вставила в пазы сетчатый экран от насекомых.

Постель оказалась сырой и холодной. Обнаженные, они тесно прижались друг к другу и лежали, согреваясь. Маклеод обнял Шарлотту, накрыв рукой грудь, и почувствовал ладонью острый сосок, напрягшийся от холода. Но мысли о сексе не посетили двоих уставших людей, которым было удивительно комфортно рядом. Через несколько минут после того, как Шарлотта выключила свет, оба уже спали.

III

Разбудило его не солнце — когда Энцо проснулся, давно было светло. Солнечные лучи, косыми стрелами влетев в открытое окно, шаловливо разбежались по постели яркими горячими пятнами. В комнате пахло лесом, за окном гудели насекомые. Скорее его разбудил звон церковного колокола в деревушке на вершине холма. Сколько же прозвонили — семь, восемь, девять раз? Он лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь теплом и прислушиваясь, не прозвонят ли снова: иногда часы отзванивают дважды, на случай, если не слышали работники в полях. Колокол вновь зазвонил. Маклеод насчитал двенадцать ударов. Полдень. Они проспали почти восемь часов.