Опустошение

Текст мне не понравился, особенно его ярмарочная стилистика. Во время работы в ассоциации я составил несколько рекламных текстов и достиг в этом определенных успехов.

Через полчаса я составил собственный текст:

«Компания “Арина Инк.” (Монреаль, Квебек, КАНАДА) осуществляет комплексное оснащение помещений банков и офисов мебелью производства концерна “Лассаль” – лидера американского рынка офисных систем.

Открыто московское представительство, которое выполняет проектные работы, доставку, монтаж и гарантийное обслуживание.

Свыше 1500 наименований кресел, столов, шкафов для руководителей и всех категорий сотрудников.

Наши телефоны:

Монреаль *** (русский, английский, французский)

Москва ***(русский, английский)».

Кроме того, я предложил отправлять факсы из офиса ассоциации, что позволит убить сразу двух зайцев: во-первых, качество связи в районе проспекта Мира значительно лучше и, во-вторых, пока Макс отправляет свои письма, к нам невозможно дозвониться. Я добавил, что утром сам пытался дозвониться в «штаб» больше часа.

Артем прочитал текст и сказал, что не зря меня пять лет учили в институте. О том, что Макс учился на протяжении того же периода, я не напоминал.

Прошла первая неделя, и я начал сомневаться в успехе нашего бизнеса, но днем, пока я находился в офисе на проспекте Мира, в «штабе» раздался телефонный звонок. Макс поднял трубку.

– Ну что, чем занимаетесь?

– Примуса починяем, – ответил Макс, будучи уверен, что звонит Иосиф из Монреаля.

На другом конце трубки раздался смешок.

– Это понятно, а как с канадской мебелью?

Звонили из Международного московского банка инноваций (ММБИ), заместитель начальника хозяйственного управления; получив наш факс, они заинтересовались предложением.

Через полтора часа Артем и Максим были уже в ММБИ.

– Ну а как сама встреча прошла? – спросил я.

– Они сейчас хотят оснастить президентский этаж, восемь больших кабинетов, переговорная, комната отдыха – в общем, штук на двести по каталогу, из них наших сто двадцать тысяч, – ответил Артем, – нам дали планы помещений, и завтра мы должны подготовить предложение.

Почти до утра мы чертили, считали, звонили в «Лассаль» Марку, получали от него разъяснения и снова считали.

«Хорошо, что в Канаде разгар рабочего дня, – подумал я, – очень удобно работать ночами».

К пяти утра мы начертили расстановку мебели во всех помещениях, составили спецификацию и счет. Сумма превысила двести двадцать тысяч долларов.

Поспав три часа, Артем и Макс уехали в ММБИ.

Я остался в «штабе». К моему удивлению, нам позвонили еще из трех московских банков с предложением о встрече. Две встречи я перенес на следующий день, а одну, на мой взгляд самую перспективную, в Первом коммерческом банке (ПКБ), я назначил на сегодня.

К обеду партнеры еще не вернулись, и я один отправился в ПКБ, офис которого располагался на юго-западе Москвы, на пересечении Профсоюзной улицы и улицы Дмитрия Ульянова.

Я не очень волновался перед встречей, имея за плечами опыт переговоров о «бетономешалках Сэма», которые действительно представляли собой сложные технические устройства.

В мебельных же вопросах я не видел трудностей, за исключением, пожалуй, разности в английской и метрической системах, но я быстро запомнил, что шестьдесят дюймов – это примерно один метр пятьдесят сантиметров, а семьдесят два дюйма – соответственно метр восемьдесят.

Осознание сложности планировок, цветов, эргономики пришло ко мне чуть позднее.

В банке меня ждал Любомир Ивашич, один из архитекторов банка, серб, великолепно говоривший по-русски. Он встретил меня приветливо и отметил, что очень доволен тем, как оперативно наша компания отреагировала на приглашение.

Любомир был одет в теплый шерстяной свитер, джинсы и не производил впечатление человека, который может принимать серьезные решения.

Он был молод, не старше меня, среднего роста, в очках.

– Откуда так хорошо русский язык знаете? – поинтересовался я.

– Я здесь архитектурный окончил, и у меня мама русская.

Банк занимал шесть этажей двенадцатиэтажного здания какого-то НИИ, и еще одиннадцать отделений банка находились в разных частях Москвы.

Любомир сказал, что управлению по строительству банка выделена очень большая сумма для оснащения всех отделений банка новой мебелью.

Но в первую очередь новая мебель должна быть поставлена в центральный офис.

Внимательно изучив каталоги, он сказал, что, по его мнению, мебель немного «тяжеловата», но соответствует философии банка: надежность, прочность и долговечность. Отчасти Любомир оказался прав, его банк просуществовал довольно долго, громко обвалившись лишь во время банковского кризиса девяносто восьмого года.

Вручив мне поэтажный план центрального офиса, Любомир попросил предоставить расчет в течение десяти дней.

Часть 8 Долгожданные успехи

Вечером в «штабе» мы обменялись впечатлениями о проведенных встречах. Рассказав Максу и Артему о знакомстве с Любомиром, я внимательно слушал их историю.

Артем и Макс шли немного впереди меня, примерно на полкорпуса, как говорят гребцы, и вероятность подписания первого контракта с ММБИ была высока.