Опылители Эдема

Хотя у него и не было с собой никакого демонстрационного реквизита, старик с трудом добрался до свидетельской трибуны, но преодолел всю дистанцию без посторонней помощи. Когда он заговорил, по-детски высокий дискант казался каким-то свистом перед микрофоном, но голос доносился отчетливо.

— Успокоив мозг юноши простым вопросом об отце, которого я немного знал по профессиональным взаимоотношениям, я стал зондировать его глубинные залежи.

Судья, если вы посмотрите седьмую строку на странице 83 этого заключения присяжных, то найдете, какое именно замечание сделал юноша: «Я, быть может, плохой пророк, но на следующем шаге пробьют световой барьер».

Человек, память которого настолько слаба, что он посылает поклоны давно умершему, на память цитировал, точно указывая строку названной им страницы заключения присяжных.

— Ни один на сотню тысяч не мог бы сказать «световой барьер». Это как раз то, что далеко не общеизвестно, но именно то, о чем говорил Фэрвезер, и этот молодой жеребец об этом знает. Обычно используется термин «временной барьер», потому что так это называется в Теории Одновременности, но фэрвезерова механика утверждает, что время и свет для теоретических целей суть одно и то же явление, происходящее в разных средах.

Так что, судья, я могу говорить без опасения быть пойманным на слове, потому что мой язык — не тот, на котором говорят в вашем мире, и если вы, оказавшись в вашем мире, перескажете то, что говорю я, вас не поймут и поэтому не вспомнят обо мне; но я говорю вам, ваша честь, на уме у этого мальчишки отрицательный свет, а вы не в состоянии мыслить в нечеловеческих понятиях, не обладая внечеловеческими концептуальными способностями. Это означает, что он — такой же выдающийся мыслитель, как и я, и это мне не нравится!

Теперь я обращаюсь к нему, и он знает, о чем я говорю, потому что для него тот факт, что отрицательный свет есть лишь иное название для понятия отрицательного времени, является непреложным, и если Фэрвезер был прав, то прав и он.

Отсюда следует, что этот мальчишка — грешник. Что еще хуже, он — теоретик-прагматик! Он намекал мне, что хочет получить койку на одном из кораблей Тартара. Не работы ищет этот простак. Он хочет иметь лабораторию.

По моим наблюдениям, ваша честь, такие грешники не раскаиваются в грехах, прося отеческого помилования. Они раскаиваются, лишь будучи схвачены. Это притворные угрызения совести!

Этот парень тоже ни в чем не раскаивается Он намеревается провести небольшую коррекцию допущенной им ошибки. Он собирается попробовать снова. Он знает, что я имею в виду!

Халдейн знал это слишком хорошо. Необозримая и хранимая им в тайне идея, которая осенила его спокойный оледенелый ум, обещая освобождение, была приколота кнопками к демонстрационной доске старика.

— А в разговоре с Брандтом, страница 76, строка 22, он сказал: «Я не Фэрвезер, я не буду строить вашего папу».

— Я думал, эти разговоры не подлежат огласке, — прошептал Халдейн.

— Так оно и есть. Они не фиксируются монитором. Даже сейчас он не имеет права зачитывать их вслух. Но он цитирует по памяти.

Старик говорил бессвязно:

— Вы бы не стали подобным образом высказываться о государственном герое, если бы не чувствовали себя ему равным…

— Я предостерегал вас в отношении Иисуса, но не мог же я предупредить каждый ваш окаянный поступок.

— …Этот электронный Шекспир, которому, как он говорил, он уделял свое свободное время, стал бы воспроизведением мозга, более сложного, чем мозг любого Папы, и он должен был сделать его за восемь лет, если собирался выпрыгнуть из своего загона к этой молодой кобылке до заката ее способности жеребиться, а у Фервезера на постройку Папы ушло тридцать лет.

Я думаю, он смог бы с этим справиться! Судья, сейчас я рискую быть удаленным из зала, но я говорю, что этот молодчик заполучил мозг, в котором практическая аморальность в сочетании с потенциально возможным бессмертием может повести себя так, что завладеет и моим и вашим делом, поэтому я рекомендую подвергнуть этот мозг глубокому замораживанию.

Как только Герлик, с трудом и прихрамывая, покинул трибуну для свидетельских показаний, держа курс за кулисы, отец Келли рванулся вперед, настроил свой профиль на телевизионные камеры и приступил к даче показаний, гораздо менее сокрушительных, чем его предшественников. Даже по поводу утверждения Халдейна о том, что Бог есть любовь, он уклонился от сути вопроса.

— Этот образчик софистики, — сказал священник, — свидетельствует, что ответчик ополчился на краеугольный камень Церкви. Не будь концепции Бога, как справедливости, и сопутствующей этой концепции непреклонности, которую Святой Дух проявляет через строгое управление порядком, был бы воскрешен Фрейд, проповедовался бы Дарвин, а Дарроу трепал бы зубами наши рясы.

Келли закончил выступление на ноте кротости. Он будет молиться, чтобы душе Халдейна IV была дарована справедливость.

Глендис, молодой департаментский деятель, выходил для дачи показаний решительным шагом, словно гладиатор на арену.