Орда

Кавалерия Михаила Всеволодича рванула вперёд, сокращая дистанцию и навязывая врагу ближний бой. Всадники сошлись грудь в грудь и закружились в водовороте смерти. Свалка закипела, запузырилась кровью, задышала смрадом, зазвенела лязгом мечей, изошла криками боли и ненависти.

Прямо перед Михаилом Всеволодичем возник половец сумевший нанести удар по шелому вскользь. Кто — то из ближних мечников князя ткнул половца под ребра, и тот свалился под брюхо своей лошади. Высверки мечей, звериные хрипы — то ли лошадей, то ли людей, едкий запах пота, лязги железа о железо — все смешалось в этой быстротечной, но кровавой сече.

По иронии судьбы, сил прорваться из окружения воинству великого князя придали подошедшие с тыла и сразу ударившие, насевшие и вцепившиеся в загривки княжеских дружин смоленские полки. Дружинники Михаила Всеволодича, не желая получить копьём или стрелой в спину от смоленских пешцев, усилили свой натиск и сумели — таки прорвать плотный половецкий заслон, вырвавшись на свободу. Но радость недавних окруженцев длилась не долго.

— Княже, туда глянь! — в ушах раздался чей — то невнятный, истеричный крик. Посмотрев в указанную сторону, Михаил Всеволодич разом обомлел

Князь увидал, как аккуратно объезжая сбившиеся в кучки южно — русских пешцев, на поле боя во всей красе выезжала появившаяся со стороны Днепра смоленская конница — грозные ратьеры. Набирая ход, они врезались в запаниковавших дружинников, своими пистолями прошивая насквозь тела, открывая частую пальбу на убойных дистанциях. Дружинники князя ничего не могли поделать, кроме как замертво падать, словно скошенная серпом трава. Для дистанционного боя с ратьерами у них толком не было ни стрел, которые они поизрасходовали, ни копий уже успевших застрять, потеряться и обломаться, ни скорости, чтобы взять разбег, ни — че — го… Потому ратьеры и шли через русскую дружину, как горячий нож сквозь масло, не неся практически никаких потерь в собственных рядах. Не тратя время на перезарядку пистолетов ратьеры стали выхватывать из ножен свои тяжёлые палаши, но воевать им было уже по — сути не с кем..

Михаил, к сожалению, сумел — таки вырваться из захлопнувшегося капкана, но оставил в нём много своего мяса. А вообще, к Киеву, в общей сложности, сумели прорваться конные отряды общей численностью примерно в две тысячи всадников, среди которых преобладали европейские наёмники. Наёмники в дружине Михаила Всеволодича стали главенствовать во многом из — за того, что далеко не все вышедшие из боя дружинники последовали вслед за своим князем в столицу. Некоторые бояре со своими «детскими» предпочли рассеяться по округе, нежели залазить в распахнутую ловушку, что сейчас собой представляла древнерусская столица. Поэтому я не очень удивился, когда при подходе к Киеву мои войска во множестве встречали «хлебом — солью» некоторые из бояр, принимавших участие в сражении с нами. Прямо как свадьба в Малиновке! Быстро местные вельможи «переобулись». И все эти деятели страсть как желали выслужиться перед новой властью

Среди этих «переметчиков» присутствовали во множестве мобилизованные Михаилом галичане, но особенно много было черниговских и северских бояр с их отрядами. Дело в том, что черниговцы, бежавшие вместе с Михаилом в Киев, попытались самовольно отплыть из Киева. У причалов Верхнего города и Подола они похватали ладьи с насадами и на них предприняли попытку переправиться через Днепр. Но, на середине русла, им повстречались наши патрульные галеры. Топить никого не пришлось, хватило предупредительного залпа — ближайшие к галерам суда сразу сдались. Остальные же, пользуясь возникшей заминкой, пока на них не обратили пристальное внимание пушечные жерла галер, по — быстрому, смотали назад, к Киевским причалам. А потом уже, не желая возвращаться к Михаилу в осаждённый город, черниговцы с северцами добровольно сдавались моим, подходящим к Киеву, войскам.

Таким образом, от Михаила, так или иначе, дезертировало большая часть его уцелевшего от разгрома войска. Теперь в заблокированном Киеве основную силу стали представлять венгро — польские наёмники. Сейчас штабом, по различным каналам, уточнялась численность осаждённых в Киеве войск

Хана, точнее теперь уже князя Котяна Сутосевича, во главе с пятитысячным конным отрядом половцев направил к устью Волги, в помощь «Волжской группы войск». В минувшей битве он меня не подвёл, сумел вовремя ударить по Михаилу, тем самым окончательно деморализовав противника. Сразу после битвы, при общем построении войск, на шею Котяну, в числе первых награждённых я повесил орден и вручил полагающуюся к нему денежную премию. Мой родственничек, остался произошедшим публичным награждением, весьма доволен. Вручённый ему орден, губернаторскую боярскую форму и нашивные знаки различия классных чинов он с тех пор постоянно и прилежно носил. Остальные половецкие командиры — от сотника и выше получили нашивные знаки различия, аналогичных сотнику ратьеров и далее по восходящей.