Осень Средневековья

                   II n’est vieille tant estou(r)dye,
                   Qui fist de ces choses la mendre,
                   Mais pour la fair ou ardre ou pendre,
                   L’ennemy de nature humaine,
                   Qui trop de faulx engins scet tendre,
                   Les sens faussement lui demaine.
                   Il n’est ne baston ne bastonne
                   Sur quoy puist personne voler,
                   Mais quant le diable leur estonne
                   La teste, elles cuident aler
                   En quelque place pour galer
                   Et accomplir leur volonté.
                   De Romme on les orra parler,
                   Et sy n’y auront jà esté.
                  …………………………….
                   Les dyables sont tous en abisme,
                   – Dist Franc-Vouloir – enchaienniez
                   Et n’auront turquoise ni lime
                   Dont soient jà desprisonnez.
                   Comment dont aux cristiennez
                   Viennent ilz faire tant de ruzes
                   Et tant de cas désordonnez?
                   Entendre ne sçay tes babuzes.

                   Ведь малость самую свершить

                   Старухи толь не сыщешь ловкой,
                   А тож костром или веревкой
                   Скончает век, доведена
                   Зловредной дьявольской уловкой
                   До помрачения ума.
                   Ведь ни жердина, ни батог
                   Не в силе дать им в воздух взвиться.
                   Когда ж затмить нечистый смог
                   Их разум, то летят, им мнится,
                   Невесть куда, чтоб порезвиться,
                   Потешиться по воле всласть.
                   Иная в самый Рим примчится —
                   Куда ей сроду не попасть.
                  …………………………………
                   В аду у скованных чертей,
                   – То скажет Вольное Хотенье, —
                   Нет ни напилков, ни клещей,
                   Дабы умыслить вызволенье.
                   Отколе ж мерзко наважденье?
                   Чтó христианам вражья рать
                   Чинит толико злоключенье?
                   Сей дури не могу понять.

И в другом месте той же поэмы: