Осенний лист, или Зачем бомжу деньги

Неплохо, подумал непьющий шахматист Никита Иванович Малюткин, полбутылки показал, ментяра.

— Что за срочность, Мрак? — спросил Пархом (полковник Мараков был у него Мраком), наполняя пузатый бокал. — Мой урюк сказал, у тебя что-то срочное.

— Не было бы срочным, пришёл бы вечером.

— Рассказывай, — Пархом протянул Маракову наполненный до краёв бокал.

Мараков взял бокал. В его пальцах-сардельках он казался напёрстком. Выпив, поставил пустой бокал на стол и бухнулся в кресло рядом с прокурором.

— Вы просили докладывать вам о каждом шаге Самсонова, а, точнее, этого волчары, гэбэшника отставного.

— Приказывал, — жёстко поправил Маракова Пархом.

— Ну, да, — кивком согласился полковник, — волчара сегодня утром прилетел рейсом, — он назвал номер рейса, — из Москвы.

— Знаю. Зачем повторяешь? Уже докладывал, ведь. Короче!

— Так он, это… снова в Москву улетел. Я поэтому и пришёл доложить. Лично и оперативно…

— Когда?

Мараков с опаской взглянул на часы, массивный «роллекс» на не менее массивном золотом браслете.

— Не улетел ещё, — обрадованно сообщил он, — через пятнадцать минут вылет.

Пархом перевёл взгляд с Мрака на Малюту.

— Что это?.. Зачем?

Никита Иванович пожал плечами и предположил:

— Может, Оболенцев отзвонился? Сообщил, что…

Закончить Малюткин не успел, он вынужден был закрыть лицо — в его сторону брызнули сверкающие хрустальные осколки бокала, который Пархом в сердцах грохнул о столешницу.

— Я не спрашиваю, кто и кому звонил! — заорал Пархом на Малюту.

Дверь в кабинет приоткрылась и в щель высунулась чёрная бородатая голова охранника. Кавказец внимательно оглядел присутствующих, и, удостоверившись, что хозяину ничего не угрожает, что шум — не более, чем рядовой всплеск эмоций, втянул голову назад и тихо прикрыл за собой дверь.

— Я спрашиваю: зачем Десницкий полетел в Москву? — продолжал орать Пархом, не заметив проявления бдительности со стороны охраны, — С кем стрелка забита, мать вашу?! Что и с кем этот мудила в Москве перетереть собрался? Вы что, господа хорошие, охренели? Одному, — Пархом поднял на Малюту кулак и поводил им у него перед носом, — пол-лимона баксов отстёгивай, это для него «сущая мелочь»! Сотка на расходы! А ху-ху не хо-хо?..

— Другому, — Пархом злобно взглянул на полковника, утирающего огромным носовым платком пот со лба и за ушами, — десять компов в управление и путёвку в Кушадасы для всей семьи. Это так, помимо зарплаты, в качестве премиальных! А за что? Вам что, блин, сказано было?! Тебе, господин полковник — следить за всеми передвижениями наших противников. И не просто следить, а предугадывать их шаги. Ты ж полковник, а не опер-летёха какой-нибудь. И в контакте, в контакте работать с Малютой…

— Тебе, Малюта, — Пархом ткнул пальцем в рыхлую грудь прокурора, — сказано было собрать всю информацию на этих грёбаных пенсионеров. Всю! Все связи, контакты, всё о прошлом и настоящем. Обмозговать каждую мелочь. Вычислить всех, к кому эти пердуны могут обратиться. В Москве, в Питере, в Женеве, у чёрта на рогах! Ты собрал? Ты обмозговал? Ты вычислил? Я вам плачу деньги. И немалые деньги. А вы, господа взяточники, думать должны! Думать и обеспечивать мою безопасность. На то вы и органы правопорядка.

Пархом стремительно пересёк огромный кабинет, взял новый фужер из бара. Вернувшись к столу, налил себе коньяку и залпом выпил. Немного успокоившись, спросил у полковника:

— Жидёнка нашёл?

Мараков удивлённо взглянул на Пархома, казалось, он не понял, о ком идёт речь. На всякий случай, ответил осторожно:

— Ищем.

— Ищете? Да ни фига не ищете! Дело закрыли и шабаш, а о моей личной просьбе зачем тебе помнить?

— Ну, зачем вы так, Максим Игоревич? — притворно обиделся полковник. — Я помню.

Теперь Мараков и впрямь вспомнил о задании Пархома разыскать сбежавшего от его джигитов гражданского мужа Екатерины Сидоровой, Альфреда Аркадьевича Молотилова.

— Найти в миллионном городе человека не так просто, — попытался торопливо, но обстоятельно оправдаться Мрак, — если, к тому же, он раньше ни разу не засветился в нашей структуре. Все, с кем он контактировал когда-либо, допрошены. Никто его не видел и ничего о нём не знает. Он вообще, призрак какой-то, этот Молотилов. У него ничего нет — ни квартиры, ни машины, ни друзей, как выяснилось. Жил человек или не жил — неизвестно. Где искать? За что зацепиться? В розыск я его объявить не могу. Дело-то закрыто, как вы справедливо заметили, Максим Игоревич… Да, и нет, наверняка, его в городе. Я чувствую…

— Чувствуешь? Ты кто — экстрасенс? Ты — мент, Мрак! Ты не чувствовать должен, а землю рыть! А-а-а, — Пархом махнул рукой, — толку с вас — ноль целых, хрен десятых. Только и умеете бабло по карманам распихивать. Учтите, господа работники юридического труда, меня упакуют, я вас обоих с собой прихвачу. Чтобы мне за колючей проволокой не скучно было, — Пархом неожиданно развеселился. — Такие жопы, как у вас, в местах не столь отдалённых пользуются огромной популярностью. Гы-гы-гы.