Осенний лист, или Зачем бомжу деньги

Всё произошло очень быстро, буквально в несколько секунд, но, когда Сидоров поднял обмякшее тело поверженного врага, прикрывшись им, как щитом, он услышал какую-то игрушечную очередь нерусского автомата и почувствовал, что чеченские пули ударили в уже мёртвого Иссу. И вдруг снова: та-та-та-та. Уже не игрушечная очередь, по звуку — Калашников. Чеченец, сжимающий в руках короткий автомат, рухнул, как подкошенный.

Это стрелял Окрошка. Он стоял, уперев плечо в дверной косяк, а единственную ногу в порог. И стрелял, стрелял, стрелял. Пули разлетались веером, попадая куда попало, вгрызаясь в стены и в потолок, рикошетя от мозаичного пола. Несколько отрикошеченных пуль принял всё тот же многострадальный Исса, вернее, его труп.

Альфред в самом начале заварухи юркнул под стол, чуть не свернув столешницу из ДСП, а чеченец, который пытался его оттуда вытащить, получил пулю в зад и теперь, забившись в угол, тихо скулил, закрыв глаза и ожидая смерти.

А Окрошка всё стрелял и не мог остановиться, наверное, указательный палец свело судорогой. Такое очень часто бывает у людей, впервые стреляющих из автомата Калашникова. Слава богу, понизу пришлось только начало длинной очереди, остальные пули шли верхом, били в потолок, сыпля на головы Сидорова, подраненного в зад чеченца и мёртвого Иссы куски отколотой штукатурки и известковую пыль.

Наконец патроны в рожке закончились, и воцарилась полнейшая тишина. Окрошка стоял, ошарашенно глядя на автомат, его глаза сошлись у переносицы, а сиреневые губы беззвучно шевелились. В углу тихо поскуливал чеченец.

— Бляха-муха! Заклинило… — наконец выдавил из себя Окрошка и оторвал от спускового крючка скрюченный побелевший палец и поднёс его к глазам, — чуть пальца не лишился. Вот, зараза!

— Молодец, Окрошка, — похвалил его Сидоров, — вовремя на помощь пришёл.

Он прошёл мимо одноногого автоматчика, который никак не мог оторвать взгляда от своего онемевшего пальца, и, подойдя к раненному чеченцу, который смотрел на него глазами обречённого на заклание ягнёнка, коротко рубанул ребром ладони по горлу. Чеченец моментально умолк и сполз по стене на пол.

— Вылезай, Альфред, — позвал Сидоров «родственника», — эй, Альфред, ты живой?

Лист ДСП зашевелился и Альфред выполз из-под него наружу. Обозрев поле сражения, он вдруг истерически захохотал, указывая пальцем на мёртвых чеченцев:

— Это они! Ха-ха-ха! Это те самые! Ха-ха-ха-ха! Они мёртвые, а я опять живой! Ха-ха-ха!

Сидоров с размаху залепил Альфреду пощёчину. Тот безумными глазами посмотрел на Алексея и замолчал.

— Уходить надо. Всем, — Сидоров повернулся к Окрошке.

— Вот, зараза! — Окрошка показал Сидорову скрюченный палец, пожаловался, — Не чувствует пальчик ни хрена!

— Пройдёт. Уходить надо. Ты меня слышишь? А, Окрошка?

— Чего?

— Уходить надо, говорю. Собери народ. Мигом. Да брось ты автомат. На вот, — Сидоров наклонился, и, подняв с полу брошенные Окрошкой костыли, сунул ему в руку, отобрав калаш. — Пострелял малость, и хватит.

— Слушаюсь, товарищ командир, — Окрошка ощутил себя, по меньшей мере, заместителем командира полка, — а здорово я их покрошил, а, Ляксеич?

— Здорово, здорово. Если бы не ты, нам бы каюк.

— Бывало, в Афгане… — начал Окрошка, но, натолкнувшись на строгий взгляд Сидорова, понял. — а, ну да… Пошёл я, бродяг соберу.

— Их четверо было… — ни с того ни с сего брякнул Альфред.

— Да? — взглянул на него Сидоров, — Молодец, соображаешь.

— Тогда их четверо было, — уточнил Альфред.

— И сейчас наверняка четвёртый в машине сидит.

— В машине?

— Не пешком же они сюда пришли.

Сидоров быстро обшарил мёртвых чеченцев. Результатом шмона явилось три пистолета («беретта» и два «тэтэшника»), два кинжала (третий, из шеи Иссы, Сидоров вытаскивать не стал) и короткоствольный автомат, по-видимому, китайского производства. Сидоров сунул за пояс «беретту» и один из «тэтэшников», накинул на плечо автомат. Второй тэтэшник протянул Альфреду.

— Здесь сиди. Если что… Из «тэтэ» вас на военной кафедре стрелять учили?

— Нет, только из пистолета Макарова.

— Ничего. Принцип тот же. Если что, стреляй.

— А ты куда? — Альфред с опаской посмотрел на чеченские трупы.

— Скоро приду.

Сидоров быстро спустился по лестнице. Проходя через цех, он ловил на себе молчаливые взгляды «верноподданных». Собирать бомжей Окрошке не пришлось, обеспокоенные выстрелами, они сами вывалили из конурок. Бомжи смотрели на Сидорова, ожидая его объяснений.

— Я вернусь через пару минут, и мы с вами поговорим, — пообещал он.

— Там, у бывшей проходной, джип стоит, — пробасил здоровенный бомж по прозвищу «Малыш», — музон гремит на все развалины.

Сидоров прислушался. Снаружи, откуда-то издали, действительно, доносились звуки зажигательной кавказской мелодии.

Это хорошо, подумал он, что абреки приехали сюда, как на прогулку. Они решили, что Альфред для них лёгкая добыча, а на бомжей стоит только цыкнуть и дело будет сделано — бродяги разбегутся, как тараканы по щелям. Так бы оно и случилось, если бы рядом с Альфредом не было их — бывшего десантника Сидорова и отважного воина-интернационалиста Окрошки с автоматом Калашникова.