Ошибка смерти

Новый замок на двери, напомнила она себе. Кухонный нож в спальне. Но Натали была не настолько напугана, чтобы переночевать у жениха, позвать его к себе или снять на ночь комнату в гостинице. Не настолько, чтобы попросить сестру не приезжать, не оставаться на ночь.

– Она знала убийцу, – сказала Ева вслух. – Или посредника. Нервничала, волновалась, принимала меры предосторожности, но всерьез за свою жизнь не опасалась. Нож в спальне. Девчачьи затеи!

Она принялась расхаживать взад-вперед перед доской, обдумывая возможности. Любой серьезный нападающий, вероятно, смог бы разоружить женщину такого телосложения, как Копперфильд. Но она одна, начинает слегка психовать. Берет в спальню нож, как будто сможет пустить его в ход в случае надобности.

– Неглупая женщина, – продолжила Ева свой монолог, – но удивительно наивная. Хочет распутать дело самостоятельно вместе со своим парнем. Привнести в жизнь немного острых ощущений. Но кому еще она рассказала?

Тут подал голос ее телефон. Ева повернулась и рассеянно сняла трубку.

– Даллас.

– Привет. Я знаю, уже поздно, но меня тут осенило. – На экране видеотелефона брови Пибоди сошлись у переносицы. – Ты еще работаешь?

– Кому она сказала?

– Кому, кто и что сказал?

«Очевидно, – подумала Ева, отвернувшись от доски с фотографиями, – Пибоди уже не работала».

– Что тебя осенило?

– Это насчет смотрин детского приданого.

– Господи, помилуй и спаси.

– Слушай, это ведь уже послезавтра.

– Ничего подобного. Это в субботу.

– Ну а раз завтра пятница, за ней идет суббота. По крайней мере, в моем хорошеньком маленьком мирке.

– Черт, черт, черт!

– Ну вот. Я развиваю мотив, кое-что купила по дороге домой. Вот я и подумала: что если я приеду накануне вечером, то есть завтра, и останусь переночевать? Тогда мы могли бы в субботу с утра все подготовить.

– Что подготовить? Что все это значит?

– Ну, как «что»? Украшения и эти цветочные мотивы, и… ну, много чего еще. Плюс у меня еще появилась эта идея насчет кресла-качалки, которое ты для нее купила… ну, мы могли бы использовать его как основной мотив, только его надо задекорировать под трон, пока…

– Ради всего святого, больше ничего не говори.

– Ну, ты не против, если мы с Макнабом завалимся к вам завтра вечером?

– Ну, почему же? Конечно, нет. Привози родственников, друзей, всех, кого встретишь на улице. Тут всем места хватит.

– Класс! Увидимся утром.

Ева нажала кнопку на аппарате и присела на край стола, тупо уставившись в одну точку. Смотрины детского приданого и двойное убийство. Неужели только она одна понимает, что это несовместимо? К смотринам детского приданого она не готова, нет у нее для этого способностей. Не заложили.

Но она же старалась, разве нет? Она позвонила в бюро обслуживания, позволила Мэвис пригласить целую орду гостей… многие из них будут для нее чужими, как мутанты из космоса. И вот, оказывается, что всего этого мало.

– Ну почему я должна декорировать? – набросилась Ева на Рорка, когда он вошел через внутреннюю дверь.

– Ты не должна. По правде говоря, я от души надеюсь, что ты не будешь ничего декорировать. Мне нравится наш дом, какой он есть.

– Вот видишь! Мне тоже. – Ева вскинула руки. – Так почему его надо превращать черт знает во что ради смотрин детского приданого?

– Ах вот ты о чем. Ну… Честно говоря, я не знаю. Понятия не имею. Я тебе прямо скажу: предпочитаю оставаться невеждой в данной конкретной области светских обычаев.

– Пибоди сказала, что у нас должен быть мотив.

Рорк на секунду растерялся.

– В смысле песня?

– Откуда мне знать? – Ева устало потерла глаза кулаками. – И еще у нас должен быть трон.

– Для ребенка?

– Не знаю. – Ева вцепилась себе в волосы. – Я не могу об этом думать, меня это с толку сбивает. Я думала об убийстве, и все было нормально. Теперь я думаю о мотивах и декоре, и мне как-то нехорошо. – Она тяжело вздохнула. – Кому она сказала?

– Пибоди? Я думал, она говорила только с тобой.

– Господи, да причем тут Пибоди? Натали Копперфильд. Кому она доверяла, кого уважала настолько, что решила все рассказать? Может, она считала своим долгом доложить, что обнаружила нечто незаконное? Но кому? И что это за клиент? Она ему доверяла, понимаешь? Знала, что он совершил нечто незаконное, неэтичное, что он способен предложить взятку, но не верила, что он может причинить ей физический вред. Ни за что на свете она не стала бы звать к себе сестру, не стала бы говорить об оладушках на завтрак, если бы верила, что ей угрожает физическая опасность.

– Ну, во-первых, мне кажется, кому она рассказала, зависит от уровня незаконности того, что она обнаружила. Не исключено, что она обратилась непосредственно к клиенту или его представителю. Но скорее всего, она выложила свои подозрения кому-то из вышестоящих.

– Ну, спасибо. Мы вернулись в исходную точку, ходим кругами. Никак не определить, кому еще она могла сказать, кроме жениха.