Особняк

На кровати на белоснежных простынях лежала миленькая старушка. Седые волосы подобраны роговым гребешком, бровки подкрашены черной сурьмой, на морщинистых щеках легкий румянец. Клавдия Матвеевна внимательно смотрела на доктора.

Петр Петрович вежливо поздоровался, представил свою спутницу и поставил перед кроватью стул.

– Присаживайтесь, баронесса, думаю, разговор будет долгим и обстоятельным.

Старушка была рада новым лицам. Каждый день унылые стены и никаких иных развлечений навевали на нее тоску.

– Вы очень красивая девушка, – вдруг сказала старушка, улыбаясь. – Редкая красавица.

– Благодарю.

Елене немного смутилась. Она не привыкла, что люди могут вот так просто говорить то, что думают. Тем временем доктор напомнил Клавдии о цели их визита.

– Так, сейчас попробую вспомнить, – старушка закатила глаза. – Ведь вы меня просите припомнить события пятидесятилетней давности. Боже, как давно это было! Целая жизнь прошла.

Клавдия Матвеевна с некоторым пафосом взмахнула рукой, как делают плохие актрисы в театре.

– Сколько помню, все детство и юность я провела в своем доме на Тихвинской. Наш домишко был таким же, как и все дома на той улице. Деревянные, покрашенные зеленой краской, с богатой резьбой. За домом – маленький садик и колодец. У нашего-то дома земля с клочок, не то что у Анны. У нас в подвале склад, комнаты для прислуги. На первом этаже хозяйские комнаты, да небольшая лавка для продажи всякой мелочи…

– Нас интересует дом Анны, вашей соседки, – напомнил доктор снисходительным тоном.

– Ах да!

Клавдия Матвеевна быстро кивнула и немного помедлив, продолжила:

– Так вот. У нас-то земли был маленький клочок, а у соседки Анны земли было много. Мои родители только об этом и судачили, мол живет одна, а земли вон сколько. Зачем ей столько? Никто не понимал. Действительно, дом ее был меньше нашего, одноэтажный. Ни родных, ни близких. Одна служанка только, и та недолго задержалась.

– Хотите сказать, что всю землю занимал сад?

– Да, именно так. Ее дом был в густой зелени деревьев, Из-за их крон ничего не было видно. Ни окон, ни дверей. Оставалось догадываться, что происходило внутри.

– А сад?

– А что сад? По всему периметру Анна насадила дикий плющ, знаете, такой с многочисленными листочками. Ко всему прочему выращивала разные деревья. Ива, ель, можжевельник. Никто не понимал, зачем. Ведь обычно нормальные люди рассаживали фруктовые деревья и красивые цветы. На худой конец, всю землю засеивали картофелем, а у нее как в лесу. Росла трын-трава.

– Вы были лично с этой Анной знакомы?

– Нет. Эта женщина ни с кем не общалась. Был случай, когда моя сестра шла мимо ее дома. Анна стояла у окна. Окна мыла, что ли, не знаю. В общем, сестра моя с ней поздоровалась, мол, добрый день вам, соседушка.

Та медленно повернулась, так нехорошо посмотрела на сестренку, что та не на шутку перепугалась. К вечеру того же дня слегла и никто не знал, что за хворь на нее напала. Несколько дней сестра пролежала без сознания и вскоре умерла. Я очень хорошо помню, как все люди в округе были потрясены той историей. Все боялись подходить к дому Анны. Считали ее ведьмой, что насылает порчу и сыплет проклятьями. Признаться, мои родные одно время думали избавиться от такого соседства. Подать дом. Но со временем все позабылось.

Елена переглянулась с доктором. Нечто подобное она ожидала услышать. Потом вдруг спросила у старушки:

– А как выглядела Анна?

– Ну, это была маленького роста женщина. Хрупкого телосложения, с длинными черными волосами до пояса. Всегда надевала длинный балахон. Никогда не видела ее с заплетенной косой и в цветастом сарафане. Каждый день, не важно, зима, лето, эта ведьма ходила в одном и том же. Волосы прикрывали ее лицо. Никто не видел ни ее глаз, ни носа и губ. Может, она страшная была как смертный грех, это могли знать только те, кто видел ее лицо, а потом скончался от хвори. Как моя сестра.

Клавдия Матвеевна поискала глазами графин с водой. Доктор понял ее без слов. Наполнил стакан и протянул старушке. Женщина сделала несколько глотков и откинулась на подушках. Какое-то время Елена смотрела на ее закрытые глаза. Все сказанное ею невероятно интриговало. Елена хотела знать больше.

– Клавдия Матвеевна, вы сказали, у нее была служанка, что еще вам о ней известно? Может быть, какие-то детали?

– Нет, – старушка тяжело вздохнула, – ничего особенного. Служанка тоже была нелюдимой. Хотя от нее не чувствовалось зла. Это была обыкновенная женщина средних лет. Правда, поговаривали, что она была беременна. Нагуляла ребеночка, вот и пряталась в стенах дома. Ну а когда пришло время разрешиться от бремени, она вдруг исчезла. Больше никто о ней не слышал, да и не искал. Видать, сирота была, хоть и крепостная.

Старушка открыла глаза. На ощупь взяла с тумбочки плоское зеркальце и поглядела на свое отражение. Даже в таком возрасте она следила за своей внешностью.

Елена улыбнулась против своей воли. Наблюдать за Клавдией было весьма трогательно. Возможно, что и она в ее годы будет точно так же прихорашиваться.

Старушка пригладила волосы у виска и продолжила: