Нам удалось посетить только три из тех двадцати кофеен в моем списке, потому что она скользнула вниз своими руками по моим брюкам в середине демонстрации обжарки кофе, и я немедленно привел ее обратно в номер.
С тех пор мы не выходили.
— Кори? — она пошевелилась, изо всех сил пытаясь открыть глаза.
— Да, Хейли?
— Я рада, что ты был моим первым.
— Ты сказала мне это в самолете. — Я поцеловал ее в губы.
— Я всегда хотела, чтобы это был ты. И я… — ее голос затих, и я улыбнулся.
Сегодня вечером она произносила эти слова бесчисленное множество раз, и теперь я убежден, что она просто говорила во сне.
Поправив на ней одеяло, я встал с кровати и направился в гостиную. Я сел около камина и взял телефон — просмотреть электронную почту, которую избегал всю неделю.
ТЕМА: ВАШИ РОДИТЕЛИ. Пожалуйста, посмотрите приложение. (Пришлите чек в электронном формате)
Я поставил свою подпись на другом электронном счете из Янгстауна, полицейского департамента Огайо, покачав головой на последние предъявленные обвинения. Несколько недель спустя после того, как я взял их на поруки из-за мочеиспускания в общественном месте и обвинений в преступной безответственности, другое казино прислало видеозапись того, как они украли мелочь из сувенирной лавки.
Их выручка составила девяносто семь долларов и пять центов, что намного меньше, чем две тысячи, которые меня просили заплатить, чтобы восстановить кассовый аппарат и сохранить чистым их досье. И намного больше, чем то, что я был готов дать после сегодняшнего, так как они продолжали делать это с собой.
Я удостоверился, что сумма на чеке была написана правильно, и отправил его в банк полицейского департамента вместе с номером моего телефона. Затем я оставил шефу полиции голосовую почту, прежде чем послать ему электронное письмо.
ТЕМА: УОЛТЕРСЫ.
— Кори? — Хейли зашла в комнату, завернутая в одеяло.
— Да, Хейли?
— С кем ты разговаривал?
— Полиция Огайо. Это про моих родителей.
— О. — Она подошла и села ко мне на колени. — Ты все еще общаешься с ними?
— Только при необходимости, — сказал я сухо. — Дни рождения, праздники и каждый раз, когда они просят, чтобы я взял на поруки их из тюрьмы. Но после сегодняшнего дня это будут только дни рождения и праздники.
— Как ты думаешь, простишь ли ты когда-либо их за то, как они относились к тебе?
— Я простил их за это. — Я прижал ее к себе. — Я уже привык к тому, как они относятся к себе.
— Что это означает?
— Это означает, что больные люди так сильно отрицают свою собственную боль, что никогда не замечают, как хреново всем остальным вокруг них.
Она посмотрела на меня.
— Ты не должна прощать свою мать, пока не будешь готова. Ты знаешь это, верно?
Хейли кивнула.
— Я знаю.
— И ты не должна резать цветы каждый раз, когда она посылает их тебе. — Я провел пальцами по ее волосам. — Тебе больно от этого, и ты это знаешь.
— Это так, — Хейли вздохнула. — Я остановлюсь, но это не означает, что даю ей шанс.
— Поступай так, как считаешь нужным.
Она сжала мою руку и посмотрела на меня.
— Ты можешь сделать мне одолжение, так как сегодня наш последний официальный день здесь?
— Зависит от того, что это.
Она улыбнулась.
— Ты можешь посмотреть на последние бизнес-планы для моего кафе и сравнить их с магазинами здесь, чтобы помочь мне разобраться, где я ошиблась?
— Только если ты согласишься не отвлекать меня своим захватывающим сексом, пока я не закончу все смотреть.
Она покраснела.
— Я не могу обещать этого.
— Тогда как насчет того, чтобы мы трахнулись сейчас и сделали работу позже?
Она практически спрыгнула с моих коленей и потащила обратно в спальню.
Кори: Сегодня
(Наши дни)
— За моего лучшего друга, моего лучшего сотрудника и единственного человека из встречавшихся мне, который ценит честность так же, как и я. — Джонатан поднял бокал в воздух и улыбнулся мне. — Как тебе моя речь?
— Ты не должен произносить речь на церемонии моего награждения, Джонатан, — я улыбнулся, закрывая дверь в свой кабинет. — Ты просто приглашенный гость.