От Блока до Бродского

Вершиной литературы о войне, создававшейся во время войны, стал «Василий Теркин» А. Т. Твардовского, о котором еще пойдет речь в главе о поэте. В «книге про бойца» соединились трагизм и юмор, органический патриотизм и поэтическая правдивость, не переходящая, однако, в беспощадность, бескомпромиссность, непримиримость. Она своеобразно, на военном материале, продолжала «веселую мудрость» авторов, которых упоминает С. Гудзенко.

Время «жестокой правды» о войне наступит позднее, уже после окончания Великой Отечественной. «Военная проза» и поэзия военного поколения станут одной из важных, живых, творческих линий советской литературы в следующую эпоху, с конца 1950-х годов.

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПРОЦЕСС: ОТ ОФИЦИОЗА ДО ТАМИЗДАТА

В 1945 году, незадолго до конца войны, С. Гудзенко написал «Мое поколение», стихотворение-реквием, однако полное надежд на лучшее будущее.

Нас не нужно жалеть,
ведь и мы б никого б не жалели.
Мы пред нашим комбатом,
как пред господом богом, чисты.
На живых порыжели от крови и пота шинели,
на могилах у мертвых расцвели голубые цветы.

<…>

У погодков моих нет ни жен, ни стихов,
ни покоя —
только сила и юность.
А когда возвратимся с войны,
все долюбим сполна и напишем, ровесник,
такое,
что отцами-солдатами будут гордиться сыны.

Гудзенко умрет 15 февраля 1953 года, так и не узнав, что до начала новой эпохи, ознаменованной смертью вождя, осталось меньше трех недель. Но не только для него «шесть часов вечера после войны» оказались не такими, как ожидались.

Поколение победителей, спасшее родину и вкусившее во время войны воздух свободы, нужно было «поставить на место». Вторая половина сороковых и начало пятидесятых годов – время пряника и кнута, щедрых Сталинских премий (были писатели, получавшие их шесть раз) и многочисленных разрушительных решений по вопросам культуры, которые ломали многие судьбы и восстанавливали памятную по тридцатым годам и подзабытую за военные годы атмосферу Госужаса.

Непосредственное отношение к литературе имело принятое 14 августа 1946 года постановление ЦК ВКП (б) «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“ и комментирующий его доклад главного партийного идеолога этого времени А. А. Жданова. Главными жертвами идеологической проработки стали писатели старшего поколения – А. А. Ахматова и М. М. Зощенко.

Цели были выбраны не случайно. Ахматова (еще никому, кроме немногих друзей, неизвестно о «Реквиеме») воспринималась как символ прежней культуры, живая связь с серебряным веком, безусловный авторитет у интеллигенции и квалифицированных читателей. Зощенко искренне принял послереволюционные изменения, считал себя исполняющим обязанности «пролетарского писателя», пользовался огромной популярностью у всех, начиная с Мандельштама, оканчивая простым читателем с улицы.

На писателей обрушивается вся мощь государственной машины. Их прорабатывают на собраниях, исключают из Союза писателей, естественно, перестают печатать, но зато беспрерывно поминают в разгромных статьях. На работу не берут даже жену Зощенко, требуя сначала сменить фамилию. В 1948 году зашедший к Зощенко знакомый застал «бывшего писателя» за странным занятием: «С большими ножницами в руках М. М. ползал по полу, выкраивая из старого пыльного войлока толстые подметки для какой-то артели инвалидов. Не помню точно, сколько ему платили за сотню пар. Во всяком случае, обед в дрянной столовке обходился дороже» (А. Б. Мариенгоф «Это вам, потомки»).

В послевоенные годы литература почти «прекратила течение свое». Из опубликованных в это время произведений лишь очень немногие пережили время (повесть В. П. Некрасова «В окопах Сталинграда», 1946; уже упомянутая «Звезда» Казакевича). Произведения, задуманные или писавшиеся в эти годы («Доктор Живаго», «Поэма без героя»), будут завершены много позднее. «Мрачное семилетие» XX века окончилось со смертью Сталина.

В эпоху «оттепели» литература оживает вместе с культурой и общественной жизнью. Возвращаются из ссылок и лагерей выжившие писатели, происходит медленная реабилитация и публикация погибших и преследуемых (И. Бабеля, А. Платонова, Б. Пильняка, М. Цветаевой, О. Мандельштама, тех же М. Зощенко и А. Ахматовой), появляется новое литературное поколение, которое вскоре назовут шестидесятниками. Начинается новый цикл литературного развития.