Отраженная угроза

— Пойдем, — пожал плечами Сенин. Он смекнул, что «поболтаем» сулит ему какую-нибудь маленькую нечаянную радость — кружку пива, например. Почему бы нет?

Так и вышло. Рубен провел его мимо охраны в гостевую комнату — ту самую, где Сенина снимали на камеру.

— Тебе не влетит за контакты с заключенными? — поинтересовался он.

— Что ты, это же моя работа! — усмехнулся Рубен. — Я обязан как можно больше говорить с людьми — с разными людьми, заметь.

— Отличная работа, — пробормотал Сенин. — Знай себе лясы точи в курилке…

— Ага. — Рубен склонился над шкафчиком с напитками. — Коньяк сейчас будет в самый раз, как ты думаешь?

— Ты еще спрашиваешь?

— Ну, рассказывай. — Рубен поставил перед Сениным рюмку. — На кой черт ты вернулся в полицию?

— Так… — Сенин пожал плечами. — Устал смотреть, как жизнь идет мимо.

— Романтик, — покачал головой Рубен. — Не ожидал от тебя.

— Не ожидал? А себя-то представь на пенсии. Вот сейчас ты важная шишка, консультируешь вождей революции. И вдруг — раз! — и ты овощ в огороде за синим заборчиком.

Рубен почесал макушку. Усмехнулся.

— Ну, да… С трудом представляю. Как тебя жена-то отпустила?

— Поворчала. — О том, что жена вот-вот родит, Сенин, конечно, умолчал.

Рубен некоторое время смотрел ему в лицо. Затем снова усмехнулся.

— По-моему, — сказал он, — ты никак не можешь отделаться от мысли, что я ныне твой, так сказать, враг.

— О, нет, не волнуйся! А впрочем, разве не так?

— Не так. Лично у тебя тут нет врагов, запомни это. Разве тебя оскорбляют, плохо содержат?

— Как бы меня ни содержали, я всё же в плену, а не в гостях.

— А ты думай, что в гостях. Да, ты в гостях, сидишь вот, коньяк пьешь. Уйти не можешь — это да, так считай, что просто дороги занесло. Оно так и есть, и вся эта свистопляска — не более чем политико-экономическая непогода. Кого в ней винить? Господа бога?

— Если тут совсем нет плохих парней, — вкрадчиво произнес Сенин, — то, значит, всё тут хорошие.

— Примитивно, но, по сути, верно.

— Зачем же хорошие парни друг в друга стреляют? Почему гибнут люди?

— Дружище! — Рубен снисходительно улыбнулся. — Тебе ли объяснять? Там, где много оружия, всегда гибнут люди. Вывали сейчас грузовик пистолетов посреди самого мирного города Земли — и там начнут гибнуть люди.

— Не могу понять, — Сенин откинулся на спинке кресла и оглядел Рубена, — ты сейчас искренен или просто хорошо оплачен?

— Если бы я не верил в свое дело, — медленно проговорил Рубен, — я бы сюда не пришел. Ни за какие деньги.

— Браво. — Сенин пару раз хлопнул в ладоши. — И в чем же состоит твоя миссия? Открой мне сокровенные тайны своего учения.

— Ты зря ехидствуешь. Между прочим, речь о живых людях, об их житье-бытье, о котором, наконец, кто-то позаботился. Ты видел, как выглядят местные поселения?

— Видел. Обычные трудовые лагеря.

— Вот именно! И что, так должен выглядеть этот золотоносный край? Горняк, через руки которого в день проходит по килограмму золота, должен ходить на двор, чтобы пописать?

— Да, это печально. Уместнее был бы теплый позолоченный унитаз.

— А это не смешно. Дело в том, что половина акций этих приисков принадлежит Федерации. Кто же еще должен обустраивать этот мир, как не Федерация? Так вот! — Рубен сложил фигу. — Все эти годы правительство не развивает Элдор, а лишь качает из него ресурсы. Всё развитие — это несколько жалких грязных больничек да киноклубы с дырявыми крышами.

— Ну и ладно, — пожал плечами Сенин. — Сюда люди разве кино смотреть прилетают? Они прилетают деньги зашибать!

— Деньги они зашибают, это да. Но ты и сам знаешь, как хитро формулируется контракт. Вход рубль — выход десять. Здоровые люди вынуждены терять здесь и здоровье, и лучшие годы, отрабатывая контракт. Им как-то приходится жить. А жизнь, как мы уже выяснили, дерьмовая.

— Почему же частники не наведут порядок? Они ведь тоже имеют акции.

— А оно им надо? Речь-то идет не о казино и ювелирных магазинах, а о социальных программах, которые заведомо убыточны. Кстати, у частников людям получше — и страховки посолидней, и контракты человечнее.

— Так что надо-то твоим вождям? Я как ни пыжусь, всё не пойму. Крыши в киноклубах починить?

— Что надо? Да всего-то откорректировать финансовые потоки, которые слишком уж разлились. Прямо какое-то денежное половодье.

— Что ж тут плохого, когда люди тонут в деньгах?

— Плохо то, что всё впитывается неизвестно куда. В конце концов, ты прав, люди сюда не роскошествовать летят, а работать. Но видно же, как вокруг вьются разные сомнительные личности. Всем видно, даже глаза протирать не надо. Какие-то странные попечители, какие-то общественные управляющие. И сосут, сосут, сосут! Слишком много левого народа присосалось к золотым жилам, какие уж тут социальные программы!

— И всё-таки, — Сенин многозначительно покачал опустевшей рюмкой, — всё-таки здесь убивают, здесь захватывают заложников. Не вяжется с заботой о трудовом народе.