Отстрел

День склонялся к концу, но жара не спадала. От деревьев уже тянулись длинные тени. Вечер мог наступить очень быстро. Туалет был вынесен на зады. По другую сторону забора паслись коровы. Дерзкие, ничего не боящиеся птички сидели у них на спинах.

—Майна… Чистильщики… — объяснил хозяин.

Поодаль в пыли лежал мертвый ишак: пожухлая шерсть, белая обглоданная кость. Не было видно ни червей, ни мошкары. Это была работа солнца. Ишак был уже без глаз. Дырки зияли в шкуре, а зубы были все целы. Сбоку тянулось кукурузное поле, и дальше непроходимые заросли высокого растения, похожего на камыш. Рэмбо осмотрелся: дерьмовая река Царства мертвых — Стикс, в которой утонул Савон, протекала где-то вблизи. На задах двора.

— Где туалет-то?

— Да вот он!

Майор показал на запущенный сарайчик.

—Заходи. Я после тебя…

Он обернулся к следовавшему в нескольких шагах позади капитану.

—Не в службу, а в дружбу! — Лицо Боброва было круглое, симпатичное. Проходя мимо кухни, он что-то подцепил с блюда— рисинка висела на губе. — Скажи, чтобы нам подали кувшин и полотенца…

Капитан сделал вид, что не слышит.

Рэмбо взглянул на сарайчик. Он обо всем догадался.

Где-то поблизости — в зарослях? — должен был сейчас находиться низкорослый секьюрити Боброва с командой…

— В Москве мне показали кусок сорочки Савона. В Дерьме. В курсе? Он, наверно, тоже один раз ссал тут…

— Один раз — еще не пидорас…

Бобров бросился на землю. Рэмбо и секьюрити едва успели последовать примеру. Над головами прошла автоматная очередь. От высокого глухого дувала позади отлетели куски сухой глины.. Стреляли из зарослей.

—Ах ты!..

Рэмбо захватил майора ключом за шею, капитан, державший, стопу майора, повернул ее внутрь. Вдвоём они оттащили Боброва в сторону. Вжались в землю. Близко, у лица Рэмбо, во все концы непрерывно сновали муравьи. Великий путь муравьев, проходивший тут, тянулся на многие сотни тысяч километров до его квартиры в Москве на улице Народного Ополчения…

Он вдруг вспомнил своих…

Из зарослей больше не стреляли. Боялись попасть в майора. Рэмбо и капитан перетащили Боброва в небольшую ложбину. Обыскали. Оружия при нем не было. Бобров говорил обо всем откровенно, поскольку был уверен, что Рэмбо уже не покинет Вабкент, захлебнется в дерьме.

«Скотина!..»

Майор дернулся, и Рэмбо с удовольствием ребром ладони врезал ему под кадыком. Капитан ремнем связал Боброву руки сзади.

—Вставай! Кричи: пусть не стреляют! Да по-русски!

Майор осторожно привстал — сначала на четвереньки. Крикнул несколько слов в сторону кукурузного поля. Услышав ответ, выпрямился полностью. Его поставили в качестве щита.

— Где тут автобус?

— Недалеко. Я скажу, чтобы отвезли…

—Заткнись.

Отступали по соломенно-желтым участкам. На уровне верхушек деревьев дул небольшой ветерок. Вдоль сухого арыка скрежетали жесткие листья растений, похожих на цветы. Далеко висела пыль на дороге. Неожиданно оказались на широкой, давно не убиравшейся, пустой улице. У перекрестка виднелась остановка, подступы к ней были отмечены окурками, саманными остатками. Несколько человек ждали автобус. Движения вокруг не было.

—Автобус в Бухару?.. — спросил Рэмбо.

Ему не ответили. Один был явно обкуренный. С замедленными движениями и реакцией. Абстрактный несуществующий мир стоял у него в глазах. Женщина в углу в очках читала Коран, платье обтягивало ее худые колени. Увидев знакомого майора милиции с вывернутыми руками, она с удвоенной энергией принялась за молитву. Корейского типа седеющий старик с подстриженными усиками, с прямыми волосами, с безукоризненно прямой спиной сидел безучастно. Неожиданно подъехал таксист:

— Далеко, товарищ майор?

— Отвезешь их… — Бобров пошевелил кистями.

Таксист изнутри открыл заднюю дверцу:

— Прошу…

Боброва затолкали на заднее сиденье, секьюрити-капитан устроился рядом. Рэмбо сел рядом с водителем.

—Поедешь с нами.

Таксист словно ничего не замечал. Сразу погнал. Сотрудников милиции, подчиненных Боброву, нигде видно не было. Мелькнула мечеть и башня рядом. Знаменитый минарет, на который снаружи, с помощью только рук и босых ног, взобрался не менее знаменитый вор. Рэмбо предупредил:

—В аэропорт… И чтобы без глупостей!

К Бухаре подъезжали уже в темноте. Улица была неширокой. Гнали, зажатые по сторонам двумя рядами машин. Таксист знал город: свернул в объезд. За знакомыми уже куполами древних бань в заднем стекле неожиданно появился сноп света. Их догоняли. Выстраивались по сторонам порталы старинных медресе. Пристроившаяся в форватере машина не отставала. Во тьме улицы впереди показался просвет. Внезапно машина притормозила. Из нее кто-то выскочил, побежал к гаишнику с рацией у перекрестка.

—Гони… — приказал Рэмбо.

С дорожной полицией шутки были плохи. То же бывало и в Москве. Можно было пропустить ментовский свисток, и тогда гаишники могли с ходу начать стрелять. Самым лучшим, когда останавливали, было немедленно положить руки на капот.

—Права и документы слева, пистолет справа, начальник!