Палец. Отрезанный цензурой

Аркаша ее уже не слушал, он уставился в потолок и пытался вспомнить, что там было. Машина резко остановилась. К ней подбежали санитары.

– Ага, щас! – гаркнула на них тетка, – катать его еще, ноги ходят, пешком дойдет. Подъем беспалый! – крикнула она в машину, – тебе на четвертый этаж в перевязочную.

На рассвете Аркаша покинул больницу, с рукой закрепленной лангетой и бинтами.

– Идеально пришито, – подтвердил ему дежурный хирург, – через недельку надо будет зайти в вашу поликлинику швы посмотреть.

Он дошел до остановки и сел на автобус в Москву. Даже мысли не возникло у него вернуться туда, где случилось такое. Ему было противно и пусто.

Анна, встретившая его на пороге, только всплеснула руками и собиралась выдать тираду о его дрянном характере, как глянув ему в глаза, подошла и обняла насколько хватило.

IV

Днем Аркаша позвонил мужикам и вызвал к себе, благо у их бригады был второй выходной. Когда Семеныч и Толик пришли, Аркаша лежал на кровати перепеленатый бинтами от паха до подмышек.

– Нихренаж ты переночевал, – опешил Семеныч когда его увидел.

– Да на жире поскользнулся, на пилу и в окно, кое-как скорую вызвал, – соврал Аркаша.

– Справедливость, она… – начал было Толик.

– Толик, – прервал его Аркаша, – я тут дома посижу с недельку. В отдел я позвонил – пока меня нет, на укладчике работаешь ты. Больше я никому доверить не могу. Насчет экзамена не парься, через месяц пойдешь за бумагами. Ты его уже сдал.

– Каким местом? – не понял Толик.

– Жопой Толик. Усердием и любовью к работе, – хохотнул Аркаша, делая при этом вид, что ему тяжело, – мне сегодня бумага пришла. Я теперь экзаменатор. Ты мой первый ученик. Добро?

– Добро, дядь Аркаша, – улыбнулся Толик, и взгляд его посветлел.

– Ладно, я чего звал – начал Аркаша на другую тему – у меня там все незакрыто осталось. И машина брошена. Съездите?

– Да съездим, собирайся, – одобрил Семеныч, – у Толика-то прав нема.

Аркаша для того и бинтовался понатуральней, чтобы вопроса не возникло, но Семеныч был видалым, а потому явно раскусил в перевязке непрофессиональную Анину руку. Объясняться Аркаша не хотел.

– Не могу, – выдохнул Аркаша, – болит, как клешнями сдавило. Фаркопом притащите.

Толик тут же подорвался, Семеныч не спешил. Он сидел, смотрел на Аркашу и молчал.

– Китайцы, они такие, – сказал он и вышел.

Аркаша смотрел им вслед. «Даманский…» – подумал он