Память Древних

За минувшие ночи он причислил себя к самым мужественным, благородным и порядочным людям, каких только носила земля Аэриды: он не лез к ней под юбку, не лез с объятиями, не украл у Стабальт ни одного поцелуя. Лишь прилюдно взирал с жадностью пса, учуявшего ароматную кость с сочной мякотью. Потом почти заталкивал в их комнату, позволяя себе при этом потрогать весьма заманчивые места Альфстанны, в другой ситуации недоступные, и снова становился нормальным человеком.

— Надо вытащить мелкого Вектимара, — изрек Айонас, стараясь взять себя в руки.

— У меня есть мысль на этот счет, но нам потребуется человек, который не примелькался во дворце. Кто-то из гонцов отца идеально бы подошел.

— Гонцов? Только же вроде был один гонец, а уже несколько? — Айонас постарался придать себе озадаченный вид и встал позади Альфстанны.

— Ну, официально гонец будет один. Но мы ведь не отправим его с Вектимаром отсюда без охраны?

— Охраны, о которой Молдвиннам лучше не знать? — уточнил Айонас.

Альфстанна вместо ответа широко улыбнулась. Их взгляды встретились в отражении зеркала. Дай Пророчица, чтобы посыльный от Батиара прибыл как можно скорее, — подумал Диенар. Он, разумеется, давно не юнец, но еженощно бездействовать с небесноокой девой в одной постели могло кого угодно довести до помешательства.

Айонас смотрел на Стабальт и почти не моргал. Ох уж эта её сорочка, выданная Хеледд! Королева что, тайком подрабатывает в борделе, раз у неё оказалось пошита про запас такая вещица?!

— Я хорошо выгляжу? — раздался заинтересованный женский голос.

От изумления Айонас открыл рот. В голову одновременно бросились ослепительные искры неуместного счастья и ехидные насмешки внутреннего голоса, который хихикал и говорил, что без подвоха не обойдется. Коварный гад!

— Невероятно, — севшим голосом прохрипел Диенар и сглотнул.

— Настолько хорошо, что вы могли бы позвать меня погулять?

«Гулять, — подчеркнул мужчина даже в мыслях, — я с тобой точно не хочу». Вслух Диенар попытался отшутиться:

— Я правильно услышал? Назначаешь мне свидание? — Несмотря на попытки выдавить из себя смешок, получалось только таращиться на девушку, ощущая, как потеют ладони. Интересно, она храбрая или слабоумная?

— Можете считать так, — засмеялась Альфстанна. — Думаю, в нашей с вами лжи будет уместно сделать вид, будто я заставила вас извиняться за позор, и вы взялись делать какие-нибудь романтические штуки. Ну, знаете, прогулки под луной и все такое.

Айонас не стал делиться с Альфстанной соображением насчет лучшего способа помириться после ссоры или попросить прощения.

— Предлагаешь посмотреть на луну?

— Ага, — с необъяснимым для Айонаса энтузиазмом воспрянула девушка.

«Круглый шар в небе! Сдался он тебе!» — кричали темные мужские глаза, выискивая в женском лице хоть толику здравого смысла.

— Думаю, — продолжая Альфстанна, игнорируя очевидно взведенное состояние августа, — с крепостных стен её видно особенно хорошо.

О, а вот и они: благоразумие и подвох. «Чихать она хотела на тебя», — напомнил Айонасу внутренний голос.

Альфстанна очевидно ждала какого-то ответа. Похоже, сама она подобную вылазку предпринять не может. Значит, её затея имеет значение для них обоих.

— Наденешь что-нибудь? — мужчина скрыл досаду в голосе.

Стабальт ответила: его плащ вполне подойдет. Айонас снова натянул тунику, сброшенную недавно. Когда подал девушке покров, та остановила жестом: минутку. Как в любой спальне высокопоставленных особ, у них было вино и какая-то легкая снедь. Альфстанна налила кубок — Айонас почувствовал, как поджались у него ягодицы. «Неужели, все же решилась?! — глупо, неуместно подпрыгнуло мужское сердце. — Может, просто не здесь, чтобы не марать простыни? Может…»

Альфстанна сделала пару глотков, утерла пальцем губы и опрокинула остатки вина на сорочку. У Айонаса поползли вверх брови. Он оторопел, думая, что сегодня она ведет себя предельно неразборчиво, но спросить так ничего и не успел: Стабальт, накинув плащ, потащила на улицу.

Целенаправленность, с какой Альфстанна шла к стенам, вряд ли имела общее с заблуждением от любовной лихорадки. Упорство, с которым она заваливалась на каждую из них, больше походило на желудочную болезнь, чем на обморок от переизбытка чувств. А уж то, сколько она ухитрилась привлечь своим невменяемо счастливым видом внимания, и вовсе напоминало ужасно надоедливого ребенка. И ему, Айонасу приходилось как-то вытаскивать её из разборок со стражниками! Он вконец не выдержал и дернул женщину за плечо:

— Какого черта ты творишь, Стабальт? — прошипел мужчина. Внутри комнаты они еще могут позволить себе какое-то озорство, но тут, снаружи, где сплошь люди Хеледд и Брайса, дурачиться — просто смертельная глупость!

Альфстанна вместо ответа вскинула на мужчину сияющие глаза и пропела:

— Ах, любимый!

Айонас окончательно растерялся и ужаснулся: кажется, она все-таки повредилась умом. Или у неё раздвоение личности. Иначе такие перемены не объяснить! Впрочем…